— К тому же, у меня ничего не получится. Я… я едва его знаю. Мы — полные противоположности.
Габи упорно не поднимала глаз от своей тарелки. Она неделями раздумывала об ее отношениях с Джеймсом Санта-Марином и абсолютно уверилась в том, что их обоюдное влечение не имело под собой ничего, кроме голой физиологии. Она вновь и вновь повторяла себе, что между ними нет ничего общего: слишком привлекательный, темпераментный плейбой, которому, точно Богу, поклонялась большая часть населения Маленькой Гаваны, со сложными латиноамериканскими корнями; и она, Габриэль Кольер, не особенно напористая, отягощенная финансовыми проблемами наследница некогда видного семейства Старого Майами, которой пришлось лезть из кожи, чтобы выдержать груз самой незначительной работы в газете. Пожалуй, подумала она, вздыхая, Джеймс слишком горд. А у нее гордости — ни на грош.
Как бы ей хотелось избавиться от странной мучительной тоски по нему. Это просто нелепо. Каждый раз, оказываясь вместе, они даже не имели возможности поговорить по-человечески. Лишь занимались любовью. И постоянно вздорили.
Их ничего не объединяло, в сотый раз повторяла себе Габи. Они абсолютно несовместимы. Остается лишь перестать терзаться сомнениями и забыть о нем.
— Ты когда-нибудь старалась понять его, Габриэль? — спросила Криссет. — Или в подсознании ты предпочитала оставить все, как есть: яркий латиноамериканец, вносящий разнообразие в твою жизнь, простое приключение, случайное переживание, ничего особенного для тебя не значащее?
Габи не слушала. Теперь она только часто моргала глазами.
— Криссет, ты знаешь?
— О чем? Что это парень, который пытался спустить Дэвида с лестницы на Калле Охо, так как решил, что он втягивает тебя в какие-то таинственные неприятности? Что добрая половина всех женщин от Майами до Джэксонвилла жизнь бы отдали, лишь бы только прокатиться в его «Ламборджини»? Что он богат и чертовски красив? Дай-ка угадаю, похож на Лоренцо Ламаса и Роба Лоуи, вместе взятых — этакий секс-символ?
— Перестань. — Габи заткнула уши. — Совсем не смешно.
— Я и не говорю, что смешно. Разве было до смеха, когда его сестрица собиралась свести тебя в могилу? Непорядок. Но ты не можешь корить его за это.
— Я не корю его. — В ее тихом голосе звучало отчаяние. — Ты не понимаешь, Криссет. Он корит меня.
Посетители перешли внутрь заведения, и уборщики снимали со столов скатерти. Налетавший порывами ветер гремел снастями парусников, пришвартованных внизу на пристани. Большинство владельцев яхт находились в баре.
— И ты собираешься смириться? — Криссет не скрывала своего раздражения. — Значит, этот парень унижен, в нем взыграла его этническая сущность, не говоря уж об его сестре. А ведь этот пижон — американец. Он здесь родился! Ко всему прочему, он, наверное, считает, что подставил тебя с торговцами наркотиками!
Габи смотрела вдаль на штормовые тучи, тянувшиеся в сторону Майами, силуэты которого отражались в водах залива.
— Мне кажется, столько всего произошло за такое короткое время, что у меня голова идет кругом… — прошептала Габи. Она уже давно не вспоминала о ялохе, но по какой-то странной причине именно теперь в ее памяти всплыли интриги Иби Гобуо с богом молний Чанго и богиней любви Ошун. — И все-таки ты права, Криссет. Я действительно жду у моря погоды и полагаюсь на волю случая. Не слишком хороший способ существования.
— Да, но тоже способ. — Криссет покачала головой. — Габриэль, я знаю, многое, что произошло с тобой, осталось неизвестно общественности. Тут замешаны федералы, и они старательно замели следы, чтобы кто-нибудь не пронюхал лишнего об их прикрытиях в операциях против наркомафии. Но я все же кое-что разузнала в редакции. Этот парень, Санта-Марин, отправился за тобой в топи, так ведь? Послушай, Габи, неужели это тебе ничего не говорит? Хотя бы самую малость?
Габи больше всего боялась разговоров на эту тему. Джеймс, казалось, был полностью удовлетворен нынешними своими занятиями, говорила она себе. Гонялся на яхтах в Калифорнии. Сопровождал дочь французского консула на концерте в Майами.
— Габриэль, жаль, что приходится оставлять тебя в таком состоянии. — Начался дождь, но Криссет взяла ее за руку, удерживая на месте. — Что ты собираешься делать? Милая, ты должна ясно представить себе…
Габи осторожно высвободила свою руку.
— Знаю, все знаю, Криссет. Мне с трудом даются многие решения, тем не менее я стараюсь. В сущности, — беспечно добавила она, — легче всего было вонзить вилку в торговца наркотиками. Тогда мне не приходилось ни о чем думать. Взяла и сделала.
Ветер заметно усилился, когда Габи, пропетляв по центру Майами, свернула с набережной Мак-Артура на Палм-Айленд. Она включила радиоприемник в надежде поймать прогноз погоды. В краткой сводке сообщалось о распространении зоны низкого давления по всей южной Флориде и отмечалась небольшая вероятность ураганов.
Тем не менее, подъехав к дому, Габи обнаружила, что вся подъездная аллея была уже густо усыпана сорванными ветром листьями и ветками. На траве валялось опрокинутое ведро, забытое кровельщиками Харрисона Тигриный Хвост. Габи на секунду задержалась, окинув взглядом отремонтированную крышу дома, чья цилиндрическая черепица отливала при пасмурном освещении коричневато-розовым оттенком.
Личность Харрисона была ключом ко многому, что произошло с ней, подумала Габи. Она в самом прямом смысле обязана ему жизнью. Никто, кроме семинола Миккосуки, не мог бы столь искусно провести Кастанеду и Джеймса в самое сердце болот, чтобы найти базу колумбийцев и выручить Габи из смертельной беды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82