— Его правая рука оторвалась от руля, обвилась вокруг ее шеи, и Алан быстро притянул Сэмми к себе. Его губы прильнули к ее рту.
Это был короткий и горячий поцелуй, полный страсти и чувственности.
«Боже! — думала счастливая Сэмми. — Мы обнимаемся у всех на глазах, как настоящие французские влюбленные!» Она восторженно ответила Алану, проведя кончиком языка по его губам. Это было так по-. парижски — целоваться прямо у светофора, ничего не замечая вокруг. Вряд ли Сэмми могла прийти в больший восторг от чего-то другого.
Сигнал сменился, водители стоящих за ними машин принялись настойчиво гудеть.
— Так ты чувствуешь себя получше? — Алан неохотно завел «Ламборджини».
— Когда мы вот так целуемся — да, — выдохнула Саманта.
Она сидела, прижавшись к нему, удобно устроив голову на его широком плече, а гоночная машина набирала скорость, повернув на шоссе №10, где стояли указатели на Версаль.
— Несколько часов за городом сотворят чудо. — Алан на секунду оторвался от дороги и нежно взглянул на нее. — Ты захватила купальник?
Саманта снова кивнула. Последние десять дней она работала не покладая рук, и, садясь в машину, Алан заметил у нее под глазами темные круги. Несколько минут спустя он поинтересовался, высыпалась ли она в последнее время, и, узнав, что это не так, прочел целую лекцию о том, насколько глупо пытаться вытащить на своих плечах весь проект ретроспективного показа в Доме моды Лувель. Его неподдельная тревога тронула Сэмми, хотя Алан, мягко говоря, считал, что вся затея с шоу, посвященным Клод Лувель, с треском провалится. Он столько раз и так настойчиво пытался переубедить ее, что Сэмми всеми способами старалась избегать этой темы.
С глубоким вздохом Саманта подумала, что идея шоу не нравится никому из ее знакомых. Мадам Дюмер величаво проплывала по Дому моды Лувель с холодным, неумолимым видом, срывая зло на Софи, постоянно пребывающей в каком-то сомнамбулическом состоянии. Наннет и Сильви держались замкнуто и не выказывали никакой готовности помочь. Брукси Гудман, казалось, совершенно закопалась в проблемах, которых по мере их разрешения почему-то становилось все больше. Накапливающаяся усталость постепенно брала верх.
Сэмми уткнулась лицом в рукав рубашки Алана, вдохнув запах хлопка, тонкий аромат дорогого одеколона и успокаивающую близость чистой, гладкой кожи. Ей больше не к кому было прислониться. Когда она оказывалась рядом с этим человеком, все в мире вставало на свои места и жизнь опять становилась замечательной.
— Не хочешь устроиться поудобнее и поспать? — нежно спросил Алан. — До того места, куда мы направляемся, совсем недалеко — каких-нибудь двадцать минут езды, но, может, этого времени хватит, чтобы немного вздремнуть?
Что значит поспать? Сэмми уже забыла, как это делается! Каждую ночь, поднимаясь в квартиру на верхнем этаже Дома моды Лувель около двенадцати, она лежала без сна часов до пяти утра и, напряженно всматриваясь в темноту, снова и снова прокручивала в уме сценарий шоу, изменяя и улучшая его, перебирала в уме нерешенные проблемы, доходя порой до отчаяния, пока, совершенно измученная, не проваливалась в пучину сна на несколько предрассветных часов.
Одной из самых больших сложностей по-прежнему оставался выбор даты. Они с Брукси остановились было на десяти утра во вторник 22 июля, потому что по графику синдиката в этот день с утра не было никаких показов. Но потом Альберт Ниппон перенес свое шоу на четверг, и, подобно разноцветным стеклышкам детского калейдоскопа, многие Дома высокой моды также изменили дни и часы показов.
Кончилось тем, что дата и время ретроспективы совпали с гала-шоу Руди Мортесье, которое все называли крупнейшим событием недели, поскольку ожидалась демонстрация новой коллекции Жиля Васса. Такое совпадение можно смею назвать смертельным: нетрудно предсказать, куда именно отправятся представители прессы. Приглашения уже были отпечатаны и подготовлены к рассылке, а Сэмми с Брукси еще предстояло найти выход из положения.
— Удобно? — Алан внимательно посмотрел на нее сверху вниз. — Тебе непременно понравится моя кузина Мари-Луиза. Я говорил, что все называют ее Мэри-Лу?
Сэмми выпрямилась на сиденье, забросила руки за голову, зевнула и потрясла головой. Когда Алан вновь взглянул на нее, она ответила ему обворожительной улыбкой.
— Ты такая красивая, — тихо сказал Алан, лаская ее взглядом. — И я тебя обожаю, ты знаешь об этом? — Он вновь посмотрел на дорогу и весело сообщил: — Поскольку сегодня суббота, то в этот час, без сомнения, все будут у бассейна. Ты познакомишься с моей кузиной и ее мужем Жан-Ивом де Бержераком. Он отвечает за аэрокосмические программы ВВС Франции. Познакомишься и с их друзьями-инженерами, с женами этих друзей и, конечно, с их детьми. Ребятня ужасно шумная. Французские детишки вообще очень избалованы, так что будь готова.
Как замечательно было это слышать! Веселье у большого семейного бассейна представлялось Сэмми прекрасной возможностью провести день, совершенно непохожий на те, что были наполнены мучительными хлопотами в Доме моды Лувель.
Она знала, что Алан де Бо принадлежит к богатой титулованной семье, что он — герцог из какого-то древнего французского рода. И все-таки это не подготовило Сэмми к лицезрению огромного поместья его зятя на окраине Версаля. Они въехали в широкие ворота, за которыми, насколько хватал глаз, раскинулись зеленые лужайки, ровно подстриженные, словно поле для гольфа. Серое каменное здание шестнадцатого века — дом де Бержераков — утопало в зелени древних буков, возвышающихся над небольшим озером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104