Вообще, этот вечер был для нее полон неожиданностей. «Никогда не знаешь, что ждет тебя впереди», — подумала она, лишний раз осознав, что ее жизнь до сих пор была лишена подобных развлечений.Элизабет никогда не стремилась появиться в обществе — и вот была сейчас здесь, в самом высшем лондонском свете. И, если уж быть честной до конца, она приняла это неожиданное и случайное приглашение Элеоноры с радостью ребенка, раньше времени отпущенного с уроков.Элизабет никогда раньше не обнажала плечи и не выставляла напоказ свою зрелую красивую грудь. Тем не менее, вот она стоит в платье, принадлежащем Элеоноре, закрытом везде, кроме груди. От этого, правда, Элизабет не испытывала особой радости. Напротив, она едва сдерживала постоянное желание подтянуть край выреза поближе к шее. А еще лучше — снять газовую вуаль, покрывавшую ее голову, и закрыть ею плечи и грудь.Когда она попыталась объяснить свою проблему Элеоноре, та без колебаний отвергла ее сомнения, провозгласив, что платье сидит превосходно, а цвет ей к лицу. Еще она потребовала, чтобы Элизабет прекратила дергаться, и ее можно было понять: Элеонора сама выбирала для Элизабет этот наряд восточной красавицы из гарема паши.Элизабет редко отдавалась на волю случая, предпочитая ко всему готовиться заранее, тщательно планируя каждое свое действие. Тем не менее, совершенно неожиданно для себя она оказалась в бальном зале, в руках у нее веер, на каждой складке которого написано имя кавалера, а она едва умеет танцевать.Поскольку Элеонора, поддразнивая, представляла ее всем как «подругу из Шотландии, а вообще-то из Пэкстона, что в Лейсестершире», Элизабет могла отговориться тем, что знает только несколько сельских танцев. Но напрасно она надеялась, что ее оставят в покое. Пропустить танец вовсе не обязательно означало сидеть в одиночестве. Если настойчивый поклонник никак не хотел покидать свою даму, они могли пройтись вокруг зала, приветствуя друзей, или выпить шампанского.До сих пор Элизабет достаточно трезво относилась к мужчинам, никогда не позволяя себе витать в облаках или принимать всерьез вздор, который они говорили. Но сегодня вечером она поймала себя на том, что по-настоящему флиртует. И краснеет от самых возмутительных комплиментов, которые только можно себе представить… Стоит ли удивляться, что и без того ветреная головка Мэриан пошла кругом от такой приятной чепухи, пусть даже исходящей от лорда Стэнли.И вот, несмотря на то, что все это было так непривычно и даже расходилось с жизненными принципами Элизабет, она веселилась вовсю.Ей было интересно: неужели Хоксли, когда бывает в свете, тоже наклоняется к своей даме и произносит ничего не значащие комплименты, как все эти молодые люди, которые оказывают ей столько внимания? «Если бы он вернулся вовремя, — подумала она, — может быть, и он оказался бы в моей свите?»И вдруг, посреди шумного зала, окруженная молодыми людьми, жаждущими ее внимания, Элизабет почувствовала присутствие Хоксли!Она поднесла веер к лицу и незаметно осмотрела зал. Она была уверена, что, несмотря на прошедшие четыре года, смогла бы узнать его везде, в любой толпе, хотя бы просто по росту и стати, не говоря уж о его черных глазах. Но его нигде не было.Хорошо! Отлично! Замечательно! Ей вовсе не хотелось, чтобы он появился здесь и все испортил. Элизабет тряхнула головой и прислушалась к тому, о чем спрашивал ее мистер Вудхаус, с которым она танцевала чаще других.— Надеюсь, мое имя записано на вашем веере и на следующий танец, мисс Вайднер? Пожалуйста, не разочаруйте меня!Рассмеявшись, она протянула ему руку и, когда Вудхаус вывел ее на середину зала, рассмотрела его поближе. Среднего роста, с мягкими каштановыми волосами, он напомнил ей филина, спрятавшего шею в модном стоячем воротнике. Он изображал университетского профессора и был облачен в мантию, а на носу у него красовались очки. Он часто моргал, стараясь сосредоточиться на танцевальных па, но его улыбка, когда он встречался с ней глазами, была приятной. Элизабет уже успела с одобрением заметить, как он танцевал с самыми непопулярными дебютантками, помогая им превозмочь скованность несколькими ободряющими словами. Очевидно, мистер Вудхаус был добрым человеком.Танец закончился, и партнер отвел ее в сторону, продолжая оживленную беседу.— Здесь лорд Стэффорд, он, по-моему, дожидается своей очереди. Думаю, вам понравится эта незаурядная личность. Прошу вас, обещайте, что не забудете мое постоянство.Элизабет снова рассмеялась:— А что, у лорда Стэффорда непостоянный характер?— Когда я думаю о нем, мне на ум приходит слово «сластолюбец», — заявил Вудхаус с серьезной миной.— Но вы же бросаете тень на своего друга! Поэтому мне приходится сделать вывод, что и ваш характер не так уж постоянен.Он драматическим жестом поднес руку ко лбу:— Я побежден!Вудхаус поклонился и оставил ее с лордом Стэффордом, самым старшим из ее поклонников. Светловолосый, сероглазый, стройный, он действительно был красивым мужчиной, имел титул виконта и пятьдесят тысяч в год. Эта информация исходила от Элеоноры, которая успела ввести Элизабет в курс дела относительно молодых людей, считавшихся выгодными партиями. Но Элеонора сообщила о Стэффорде одну немаловажную деталь: долгие годы ему удавалось сдерживать порывы молодых девушек и их настойчивых мамаш, оставаясь холостяком, и сейчас уже все смирились с тем, что лорд Стэффорд жениться не собирается.Одетый кучером почтовой кареты, лорд Стэффорд предложил Элизабет свою руку и повел танцевать, но она замешкалась.— Кажется, это кадриль, милорд, а я не танцую кадриль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80