Ннанджи уже начал освобождать для него проход. Вскоре толпа рассосалась, вместе с последними грубоватыми комментариями.
Местный воин-неудачник остался стоять, оказавшись очень юным и очень маленьким Вторым, который с побелевшим от ужаса лицом смотрел на пришельца. Он вряд ли был намного старше Катанджи, и не выше его ростом – не стоило удивляться тому, что ему не удалось проявить свой авторитет.
Он потянулся трясущейся рукой к рукоятке меча.
– Оставь! – приказал Уолли.
Судорожно сглотнув, Второй повиновался и отдал ему штатский салют, представившись как ученик Алладжуи. Уолли произнес ответное приветствие, но не стал тратить время на то, чтобы представить юношу Ннанджи.
– Мне нужен местный староста, – сказал он. – Веди меня к казармам.
С еще большим страхом Алладжуи молча показал на ближайшую дверь. Над ней висел бронзовый меч, который Уолли должен был заметить раньше, рядом с громадным сапогом.
– И где же староста? – спросил Уолли.
– Он… он там, милорд.
Уолли посмотрел на Ннанджи – как он и ожидал, тот озадаченно взглянул на него. Они направились к двери, а ученик Алладжуи шел за ними следом, не ожидая, когда его формально отпустят.
Воины вошли в сапожную мастерскую. Маленькое помещение было заставлено столами с туфлями и сапогами; потолочные балки опасно нависали над головой. Под окном стучали молотками Пятый и двое Вторых, держа колодки на коленях. Пол вокруг них был усеян обрывками кожи, и в воздухе стоял ее тяжелый запах. Дверь отрезала от них звуки улицы.
Пятый поспешно поднялся и повернулся, чтобы приветствовать гостей. На его лице тут же появилось то же выражение страха, что и у молодого воина. Ему было около сорока, он был крепко сложен и почти лыс. У него были руки, как у борца, старый шрам поперек лба и напоминающее цветную капусту ухо. Профессия сапожника в Тау, вероятно, была достаточно опасной.
Уолли приветствовал его в ответ.
– Я ищу старосту, – сказал он.
Сапожнику эта новость явно не понравилось.
– Старостой имеет честь быть мой отец, милорд. Конечно, он будет рад приветствовать тебя, если ты подождешь несколько минут.
Он повернулся и тяжело направился к двери в задней части комнаты. Двое юношей вскочили на ноги и побежали за ним.
Насмешливая улыбка Уолли вызвала хмурый взгляд Ннанджи.
– Кое-что подсказывает мне, что мне не придется набрать в Тау слишком много воинов, – сказал Уолли. – Я не рассматриваю возможность обвинения с твоей стороны, брат мой – но они этого не знают. Для тебя это может быть хорошая возможность провести расследование!
Ннанджи кивнул все с тем же хмурым видом.
Прошло некоторое время, прежде чем сапожник вернулся, и вернулся один. Он переоделся в более чистую мантию, но это была одежда более пожилого мужчины. Ннанджи еще сильнее нахмурил брови.
– Мой отец скоро будет здесь, милорд. Он… он немолод, и иногда ему трудно быстро двигаться по утрам.
– Мы не торопимся, – весело заметил Уолли. – Тем временем, позволь мне представить тебе моего подопечного и брата по клятве, адепта Ннанджи. Мне кажется, он хотел бы задать несколько вопросов.
Беспокойство переросло в неприкрытый ужас. Руки сапожника тряслись, когда он приветствовал Ннанджи, и Ннанджи тут же начал задавать вопросы.
– Назови мне имена и ранги воинов местного гарнизона, мастер.
– Мой отец, Киониарру-Пятый – староста. Его заместитель – Киониджуи-Четвертый… – Последовало тягостное молчание.
– И?
– И двое Вторых, адепт.
Глаза Ннанджи хищно блеснули.
– Случайно не твои племянники?
Сапожник вздрогнул и ответил:
– Да, адепт.
– А где…
В этот момент молодая женщина ввела старосту, Он был Пятым, но ему было самое меньшее восемьдесят; сгорбленный, сморщенный, беззубый и дряхлый, он бессмысленно улыбался, пока его подводили к ним. Его косичка напоминала тонкую прядь белых волосков, что растут на стеблях травы в канавах. Он широко улыбнулся при виде посетителей и попытался вытащить меч для салюта. С помощью сына ему наконец удалось это сделать, но затем сапожник забрал у него меч и спрятал его обратно в ножны. Уолли удалось изогнуться и подобающим образом ответить под низким потолком.
– Чем могу быть полезен, милорд? – дрожащим голосом спросил староста. – Большую часть работы сейчас выполняет Киониджуи. Где мальчик? – спросил он у сапожника.
– Сейчас его нет, отец, – крикнул сапожник.
– Куда он в таком случае пошел?
– Он скоро вернется.
– Нет, не вернется! Я помню – он отправился в Каср, не так ли? – Мастер Киониарру торжествующе обнажил десны. – Отправился в ложу!
Сапожник закатил глаза и сказал:
– Да, отец.
– Ложа? – воскликнул Ннанджи. – В Касре есть ложа? – Он бросил взгляд на Уолли. – И кто там кастелян?
– А? – старик приложил ладонь к уху.
– Кто кастелян ложи? – проревел Ннанджи.
– Кастелян? Шонсу-Седьмой.
Сапожник был близок к истерике.
– Нет, нет, отец, лорд Шонсу – это он.
Он не заметил, как уставились друг на друга лорд Шонсу и его подопечный. Уолли незачем было спрашивать, что такое ложа – это было частью профессиональной памяти Шонсу, и потому передалось ему. Ложа была местом встречи, независимыми казармами, где свободные меченосцы могли найти отдых, новости и братьев по гильдии. Ложа была логичным местом для того, чтобы попытаться завербовать там воинов. Ложа была вполне логичной штаб-квартирой для войны с колдунами.
А для Шонсу? Шонсу, потерпевшего катастрофическое поражение?
Как там сказал колдун в Аусе? «…когда ты вернешься в свое гнездо».
– Я уверен, что это Шонсу, – произнес старик. – Я спрошу Кио'и. Он должен знать. – Он повернулся и заковылял обратно к выходу, крича на ходу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124