Уолли не мог себе представить, чтобы воин типа Ннанджи пытался разобраться в запутанной истории, связанной с хищениями или мошенничеством. Колдуны хотели поощрить торговлю. Воинов же это не интересовало. Уолли, будучи весьма нетипичным воином, скорее готов был с этим согласиться. Он нашел подобный взгляд довольно занимательным, вспомнив слова полубога: «Ты думаешь не как Шонсу, и это меня радует».
Над одним из трапов был сооружен навес, под которым расположилась в своем кресле Брота, а на краю причала перед ней были разложены образцы ее товара. Старая Лина спустилась по другому трапу, чтобы посмотреть, чем торгуют лоточники. Дождь лил как из ведра.
Уолли начал ощущать усталость и раздражение. Проклятые метки! Как можно было вести войну в таких условиях? Если враг мог стать невидимым, или по своему желанию менять принадлежность к гильдии, то он мог и свободно проникать в города воинов. Это нечестно! Он еле сдерживался, чтобы не крикнуть детям, чтобы те успокоились.
Однако довольно скоро Брота привела двух торговцев и сторговалась с ними от ста пятидесяти до двухсот сорока пяти, в то время как к их торгу изумленно прислушивались из-за занавесок. Ударили по рукам, и торговцы ушли, чтобы следить за разгрузкой корзин и кожаных изделий.
Потом пришел Холийи. Он был самым молодым среди взрослых моряков, еще более худым, чем Ннанджи, и удивительно немногословным – он был достаточно дружелюбен, но, похоже, мог в течение многих дней не произнести ни слова.
– Ки Сан, Дри, Каср, Тау, Во, Шан, и Ги, – сказал он Уолли. – Аус, Вэл, Сен, Ча, Гор, Амб… и Ов! – Он улыбнулся, повернулся и ушел прочь. Для него это была серьезная речь – и отличная демонстрация тренированной памяти, вполне естественной для лишенного письменности общества.
Значит, Томияно приказал ему выяснить насчет географии, и он это сделал. Хонакура был прав – семь городов на каждом берегу. Семь свободных городов, расположенных по внешней стороне излучины Реки, и семь по внутренней, захваченных колдунами? Предположим, что так – основываясь на предрассудке, который в Мире, похоже, приравнивался к доказательству. Уолли в миллионный раз пожалел, что не может писать. Конечно, он мог изобразить эскиз карты – скажем, углем – но он не мог нанести на нее названия. Он уже пытался, но ничего не получилось. Он попросил Ннанджи повторить для него перечень городов, пока мысленно представлял, как должна течь река: на север, через Черные Земли, мимо Ова, описывая большой круг против часовой стрелки – вокруг Вула? – и снова на юг, опять через Черные Земли и к Аусу. Единственным разрывом в круге, который описывала Река, должна была быть полоска суши между Аусом и Овом, которую они уже пересекли.
Уолли все еще размышлял над воображаемой картой, когда на сходнях появилась странная процессия. Рабы только что начали выгружать товар, а уже предстояла новая сделка. Если повезет, «Сапфир» мог вскоре покинуть это унылое место.
Впереди шел Четвертый средних лет, а за ним следовали двое помоложе, которые были одеты в коричневые мантии, и потому, вероятнее всего, были жрецами, поскольку представители других гильдий в их возрасте ограничивались набедренными повязками. Все трое держали кожаные зонтики. Замыкал шествие молодой Третий – рослый, с важным видом и насквозь мокрый, с прилипшими к лицу волосами. Сказав несколько слов Броте, все они направились в рубку, а следом за ними шли сама Брота и Томияно.
Слушая и наблюдая из-за занавески, Уолли понял, что рослый молодой человек был каменщиком. Его отец послал его вниз по реке из Ча купить мрамор, и теперь ему нужно было отправить груз домой. Если «Сапфир» направляется вверх по реке, не могут ли они доставить его приобретение?
Уолли обнаружил интересную проблему в этом неграмотном мире. Не существовало никаких квитанций, банков, доверенностей, и даже надежной связи между городами. Вопросы непосредственной купли-продажи решались просто, но, очевидно, торговцам иногда приходилось давать поручение на доставку груза. Он не мог придумать никакого действенного способа. Конечно, Брота могла купить мрамор, а затем вновь продать его, но в этом случае она должна была бы поверить молодому человеку на слово, что его отец пожелает его купить, или же довериться собственному мнению, что она сможет продать его с хорошей прибылью. Но ничто также не мешало ей продать товар его конкурентам. Если бы он просто доверил ей свой груз, она и ее корабль могли бы исчезнуть вместе с ним навсегда. Если бы он отправился вместе с грузом, могло бы произойти то же самое, а он пошел бы на корм пираньям. Любой вариант, похоже, приводил к необходимости кому-то довериться, даже без сложностей, связанных с непостоянством Богини и переменной географией Мира.
Уолли сидел за занавеской, слушая их разговор, и в конце концов выяснил, что способ все-таки есть. Фургон с мрамором стоял рядом, и Брота купила камень за сто шестьдесят золотых – ворча, что он не стоит и половины. Торговец, местный богач, который должен был получить комиссионные, поклялся, что купит у нее тот же товар через десять дней за двести, если она доставит его обратно. Томияно, как официальный капитан, поклялся, что доставит его в Ча, Брота – что продаст его каменщику не более чем за две сотни.
Очень изобретательно, заключил Уолли; они распределили риск между собой. Молодому человеку доставка мрамора обойдется, вероятно, в сорок золотых, или даже меньше, если его отец уговорит Броту сбавить цену. Она была уверена, что получит свои сорок золотых, если ей придется вернуться, а мрамор был куплен по завышенной цене, так что у нее не будет искушения с ним скрыться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124