– Пусть – богохульство ! Тогда брось меня в Реку, как в последний раз! Донеси на меня Броте. Я не знаю, что произошло пятнадцать лет назад. Может быть, колдуны изобрели лучшее средство для поражения молнией? Или они просто устали от того, что их гонят отовсюду воины? Людей это не интересует. Они влачат столь же жалкое существование под властью колдунов, какое влачили под властью воинов – не больше и не меньше. И они определенно не хотят, чтобы на их улицах шли сражения, чтобы убивали гражданских, убивали военных, жгли дома. Ты видел в Ги, что может сделать огонь. Нет, я ничего не стану делать.
– Уолли снова уставился в окно.
Ннанджи не мог ему поверить.
– Но как же сбор, милорд брат?
– Думаю, колдуны могут уничтожить собравшихся столь же легко, как они могут уничтожить гарнизон. Это будет катастрофа.
Шонсу потерпел катастрофическую неудачу, но это была еще одна тайна. Во время всех своих расспросов детективы с «Сапфира» больше не слышали ни слова о Шонсу. Он был кастеляном ложи в Касре, но это было все, что им удалось узнать. Им не удалось выяснить ничего нового о каких-либо случаях массовых убийств после завоевания Ова. Не было никакого объяснения тому, почему Шонсу покинул Каср и отправился в Ханн, преследуемый колдовскими демонами.
– Помнишь загадку? – сказал Уолли. – «Меч вернешь, как выйдет срок»? Я действительно верну его – Богине. Я отдам его Ее храму в Касре. Пусть за него сражается тот, кто хочет. Я куплю себе голубую набедренную повязку и стану водяной крысой. Тебе нужны крепкие ребята, капитан?
– Ты лжешь, Шонсу, – весело сказал Томияно. – Готов поклясться?
– Лучше расскажи, как сражаться с колдунами, – прорычал Уолли и снова повернулся к окну. Потом добавил: – Таможенник!
Хонакура и Катанджи подошли к окнам. На пристань спустили трап.
Она была пожилая, седая, полная – Третья, в коричневой шерстяной мантии, с розовыми щеками и дружелюбной улыбкой. На ее поясе висел большой кожаный кошелек, украшенный выпуклым рисунком. Тяжело дыша, она поднялась по рапу на палубу.
Уолли подумал, что она напоминает мать семейства или добрую соседку, и сразу же удивился подобным мыслям. Потом он зашипел сквозь зубы – позади нее шли двое колдунов, Третий и Второй. Они без особых усилий поднялись по трапу и ступили на палубу, не спрашивая ничьего разрешения; они стояли, словно статуи в капюшонах, с невидимыми лицами, спрятав руки в рукава.
– Ого! – прошептал Ннанджи.
– Если они решат обыскать корабль… – Уолли вытащил нож из сапога.
– Я беру на себя женщину, – сказал Томияно, который знал, что воинам сутры запрещают сражаться с женщинами. – Шонсу – коричневого, Ннанджи – желтого.
Олигарро исполнял роль капитана, и Брота была рядом с ним. Половина команды бродила по палубе, хмуро глядя на зловещих пришельцев.
Таможенница отсалютовала.
– Приветствую тебя в Ове, капитан, – сказала она, – от имени короля и мага. Есть ли на борту воины?
Брота шагнула вперед и представилась, затем приняла ответный салют.
– Я, моя дочь – Вторая, и один Первый.
– И все? – прорычал один из колдунов, непонятно, кто именно, хотя, скорее всего, это был коричневый Третий. – Никаких свободных? Ты клянешься своим кораблем, капитан?
– Конечно, – сказал Олигарро. Вся команда теперь знала, что их пассажиры не относят себя к свободным меченосцам.
– Госпожа, ты также клянешься, что на борту нет свободных меченосцев?
– Конечно, – сказала Брота. Колдуны развернулись и плывущей походкой сошли по трапу.
– Что-то новое, не так ли? – спросила Брота.
Женщина кивнула.
– С сегодняшнего дня. Что-то засвербило у капюшонов в заднице. – Она пожала плечами. – Не знаю, что именно.
Уолли знал, что. Он с облегчением увидел, что Брота столь же подозрительно смотрит на старую леди, как и он сам. Ни один таможенник никогда так не говорил.
– Что ж, перейдем к делу, – сказала Брота. – Сколько?
– Пять, – сладким голосом ответила таможенница.
Олигарро нахмурился.
– Я думал, плата составляет два?
– Может быть, да, а может быть, и нет, – сказала она. – Но вы заплатите пять, и кто об этом узнает? – Она потрясла своим кожаным кошельком, отчего он зазвенел, и снова улыбнулась.
Брота нахмурилась, и Олигарро начал было возражать, но в конце концов заплатил.
Старая леди взяла деньги, вежливо попрощалась и захромала прочь. Брота изобразила у нее за спиной вульгарный жест, затем отправилась в рубку получить причитающееся с лорда Шонсу.
Под маской раба Катанджи был настолько неприметен, что казался почти невидимкой. Уолли заметил, как он сбежал по трапу и исчез. Брота снова вышла из рубки, чтобы отдать распоряжения, но команда уже занималась всем необходимым. Уолли повернулся и посмотрел на пристань, как раз в тот момент, когда вдоль нее скользили еще двое колдунов. «Почему они никогда не показывают своих рук?» – спросил он сам себя, и не получил ответа.
Холийи и Линихио, шатаясь, сошли на пристань с бронзовой болванкой, потом взяли еще одну и прислонили их друг к другу в виде палатки. Подошли лоточники, и Лина стала торговаться с ними за овощи и свежие фрукты, в то время как остальные члены команды двинулись вдоль пирса в поисках информации – большинство отправилось в город, двое пошли направо, в сторону Реки. Брота устроилась в своем кресле у трапа и стала ждать.
Вдоль дороги двигался сплошной поток людей и фургонов; мачты и такелаж образовывали над ними аллею зимних деревьев, и колеса гулко грохотали по проваливающимся доскам. Возницы ругались и рычали на моряков и рабов; моряки отвечали им подобным же образом и продолжали громоздить груды товара по обеим сторонам, постоянно покушаясь на их права.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124