Они окружат подходы к нему. Кавалерия высадится на пристани, войдет в город, займет порт и запрет колдунов в их логове, прежде чем они догадаются, что были атакованы. К тому времени будут налажены катапульты, и настоящая атака начнется.
Уолли встал и принес вина подкрепиться. Потом снова вернулся к очагу, потому что теперь ему требовались все виды превосходства, включая физические.
– Это были хорошие новости. Теперь же, Лорд Линумино, расскажи нам о финансах.
Это был не совсем честный ход – скинуть все на верного адъютанта.
Здоровенный воин мрачно воззрился на свои колени.
– Финансы очень плохи и становятся все хуже, милорды. Мы еще можем покрывать ежедневные расходы, но у нас нет денег на подготовку к атаке.
На пятерых лицах было написано потрясение. Двенадцать глаз сверлили Уолли.
– Боюсь, что это правда, – сказал он, – на самом деле дела еще хуже. Думаю, мы не сможем даже покрывать ежедневные расходы. Я отказался от нашей доли в портовой пошлине.
– Почему? – спросил обескураженный Ннанджи.
– Потому что беднота на грани голода. В ответ – шесть недоуменных взглядов. Экономика была им недоступна, впрочем, сам он тоже не очень был в ней силен.
– Да, эти деньги мы отбирали, чувствуя, что они все равно взимались незаконно и шли не в городские кошельки. Они шли в копилки, и одна из них – под столом старейшин. Да, они – паразиты. Но они – богатые паразиты, милорды. Они нанимают слуг, покупают рабов и вещи, пользуются услугами. Мы заставили их отказаться от всего этого, вот бедным ничего и не досталось.
На шести лицах все то же непонимание.
– Посмотрим с другой точки зрения, – продолжал он, – город Каср закупает провизию на стороне, правильно? Он берет ее в обмен на то, что производит сам – ткани, горшки, инструменты, веревки и так далее. Теперь же сбор привел тысячи ртов с хорошим аппетитом, но продукция при этом не увеличилась. Да, мы покупали лошадей, древесину и тому подобные вещи, но снова на стороне. Золото ушло из города и не вернулось.
– Но какое это имеет отношение к бедным? – сердито спросил Зоарийи. – Бедные не видят золота. Уолли взглянул на него:
– А также серебра и меди! Цена на пищу стала недосягаемой с тех пор, как мы пришли. – Он бросил взгляд на недоверчиво смотрящего Ннанджи. – Спроси у Лины – она знает! Цена же на остальные вещи упала, так как неимущие стали распродавать свои пожитки. Повторяю: бедные окажутся на грани голода, если мы не уведем побыстрее сбор.
Они ничего не понимали или не хотели понимать. Уолли начинал чувствовать раздражение.
– Этот ковер, на который ты любуешься, брат. Да, это взятка.
Ннанджи покраснел и ничего не сказал.
– Но я не обещал ничего взамен, и я собираюсь продать его, перед тем как мы уйдем. То же относительно всех этих вещей. Я приобрел их вполовину на деньги сбора, с тем чтобы продать их в конце: сбор – явление временное. Ты согласен со мной, брат?
Ннанджи невнятно пробормотал слова одобрения.
– Возможно, я поступил глупо, – в этом месте нужно быть осторожнее, чтобы не затронуть понятий о чести Боарийи, иначе он бросит ему вызов сразу после окончания сбора, – но я пообещал морякам оплатить нашу доставку. Они, конечно, должны служить Богине, но я знаю моряков! Наши мечи заржавеют прежде, чем дождемся первого рейса. А если мы рассердим их, они просто бросят нас в Сене или Уоле, или еще где-нибудь, и мы никогда не попадем в следующие шесть городов. Эта наихудшая из проблем – у нас нет денег, чтобы зафрахтовать корабли!
На пяти лицах ярость смешалась с растерянностью, шестое же горело досадой – Ннанджи никогда не умел скрывать своих чувств.
– Сколько может стоить наша первая атака? Уолли пожал плечами и взглянул на Линумино:
– Я считаю, около четырех тысяч золотом, Лорд Ннанджи. На оборудование и оплату кораблей, ну и, конечно, нам придется отказаться от наших доходов, как только мы отплывем.
– Он говорил, пять.
– Кто говорил, пять?
– Катанджи.
– Какого черта Катанджи здесь делает? – громыхнул Уолли.
– Он предложил оплатить наш поход.
– Ты мне этого не говорил.
– Ты мне не говорил, что это нужно! Я не поверил ему!
– Так, может, я должен был пригласить твоего брата на мой совет?
– Может, и должен!
Уолли очень глубоко вздохнул, потом вернулся на свой стул, как бы примиряясь с услышанным. Вот чего он точно не должен был делать, так это ссориться с Ннанджи. Остальные Седьмые к этому времени были хмуры, сердиты и растеряны.
– Прости, – сказал Уолли, – я должен был бы знать, что ты лучше меня об этом осведомлен. Так что же предлагает твой брат?
– Он дает нам пять тысяч золотых на поход, – Ннанджи все еще глядел угрюмо, – и столько же на другой успешный поход, если мы намерены побеждать. Куда угодно, кроме Ова, он не уверен, что удача будет сопутствовать нам в Ове.
– И что же он хочет взамен? Ннанджи взглянул на него и снова опустил свой взгляд на пеликанов.
– Крепость.
– Что?
Колдуны разрушили множество домов, чтобы построить свои башни, и вокруг них осталось пустое пространство, правильно? Катанджи хочет землю. Он купит ее и даст нам деньги на поход в следующий город. Он сказал мне, что земля в городах дороже, чем фермерская. Это правильно? Наверное, наоборот! На камнях же ничего не вырастишь.
От циновок к драгоценным камням, к торговле скотом, к.., недвижимости? Богиня наградила каждого, кто помогал ему, как Уолли уже знал, и сейчас, очень может быть, перед ним был новый пример. Сам парень заплатит пять тысяч золотых или он представляет синдикат? Какое это имеет значение.
А вот что значение имеет, так это то, что главный аргумент Уолли провалился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115