Ты не остановил, но задержал их. Я не сомневаюсь, что большинство из них в три раза тебя слабее. Весь храм плюс тысяча воинов оказались неспособными противостоять и половине жреца.
– Так и должно быть. Я чувствую, что мне столько лет, сколько всем им вместе взятым, – тут он усмехнулся, – а шлюпки так плохи, как я и боялся.
– Как в городе? – спросил Уолли, слыша подошедших в ожидании приказов Ннанджи и Тану и не зная, какие приказы ему отдавать.
– Очень спокойно! – заявил Хонакура. – Лорд Боарийи навел порядок. Целомудренные девицы повылезали из подполий и говорят, что злодеи те, кто собирается покинуть город.
Уолли обернулся посмотреть на довольную, как он предполагал, физиономию Ннанджи. Кое-что из того, что говорил ему Боарийи, по-видимому, оказалось правдой, и правда эта вполне устраивала его персональные интересы, не слишком пересекающиеся с пуританскими законами гильдии.
Так где же теперь взять свежие мысли? Информация колдуна об избрании Боарийи оказалась верной, но сработали и его меры. Что же дальше? Он чувствовал себя достаточно скверно, принимая во внимание четырехдневное плавание, да еще в компании с надменным стариком и полоумной женщиной.
– Эта церемония, святейший… – сказал Уолли. – Может, мне попытаться вызвать его еще раз на поединок?
Хонакура покачал головой:
– Им осталось только получить благословение.
– Они все присягнут, – подтвердил Ннанджи. – Слишком поздно.
– Ты не станешь присягать этому ужасному Боарийи? – спросил жрец.
– Нет! – бухнул Уолли. – Первое, что он сделает, это потребует, чтобы я отдал ему меч. Он даже постарается подстроить это. – И, видя озадаченность жреца, пояснил:
– Церемония клятвы предполагает посвящение своего меча сеньору. Но седьмой меч они получат только через мой труп! Я лучше брошу ему вызов.
– Бросишь вызов тысяче? – покачал головой Ннанджи. – Он будет посылать их тройками против тебя, оставив себе место последнего.
Боарийи был вправе сделать это. Дороги чести теперь мог выбирать только он. Мог и не отвечать на вызов лично, если не захочет.
– Тогда мне нужна консультация, – сказал Уолли. – Мы поймали колдуна, самого мага Сена, человека, спровоцировавшего сбор.
Хонакура охнул и просиял.
– Это величайшая победа, милорд! Новое чудо. Нет, Великое Деяние! Чудесно, Лорд Шонсу! Как бы нам использовать его? – Он собрал морщины в задумчивую гримасу.
Шумел ветер, сияло солнце, корабль покачивался.
Спустя некоторое время жрец помотал головой. Теперь все выглядели недоумевающими.
Никаких идей.
– Ты мог бы созвать новый сбор, милорд? – предложил Уолли.
– Богиня благословила этот, – возразил жрец, – может, и вправду Она прислала Свой меч предводителю? Иначе я не понимаю.
Уолли встал на ноги.
– Ну, если ты не понимаешь, святейший, то мы и подавно. Это длинный меч. Для него нужен высокий воин. Боарийи выше меня. Думаю, я должен дать ему шанс завоевать его.
– Но тебе нужен открытый поединок! – закричал Ннанджи. – Ты же не можешь драться со всем сбором!
– Если воины соберутся, – раздалось глубокое контральто, – я спою им новую балладу.
На палубе появилась Доа. Она выглядела еще хуже других. Лицо ее осунулось, тело исхудало больше, чем у всех. Она, наверное, и не спала с тех пор, как они отплыли от берегов Сена. Она сделала так, как и говорила: провела два часа с Ротанкси, не то расспрашивая его, не то отчитываясь (если и вправду была колдовской шпионкой). После забилась в угол, пощипывая струны лютни дни и ночи напролет, никого не подпускала к себе. Она отказалась от пищи и на любые попытки обратиться к ней кричала, чтобы ее оставили в покое, потому что она пишет балладу без воспевания кровопролития.
Уолли думал, что она впала в полный аутизм.
Теперь же, на удивление, ее надменность и язвительность исчезли. Глаза потемнели от возбуждения, но в них не было дикости. Так, значит, баллада закончена? Уолли должен был бы ее послушать прежде других, но он не был уверен, есть ли у него шанс на это.
Моряки расступились, чтобы дать дорогу высокой женщине, одетой лишь в два небольших куска голубого шелка. Хонакура изумленно уставился на нее, потом перевел взгляд на Уолли. Затем встал и спокойно салютовал.
– О ком эта баллада? – осторожно спросил он.
– О Лорде Шонсу. Она очень хороша. Воин со жрецом снова обменялись взглядами. Уолли опустил глаза, чтобы скрыть разочарование.
– Я никогда не слышал, чтобы менестрели выступали в храме, – сказал Хонакура, – я переговорю с Лордом Кадиуинси.
– Миледи, – сказал Уолли, – ты устала и нуждаешься в отдыхе. Тана, не проводишь ли Леди Доа туда, где она могла бы отдохнуть, позаботившись предварительно о пище для нее?
Тана понимающе взглянула на него и согласно кивнула. Она увела Доа, и та ушла спокойно. Уолли вздохнул с облегчением. Теперь можно вернуться к насущным проблемам.
– Баллада? – с сомнением сказал Хонакура.
– Нет! – Уолли спрятал глаза от Джии. – Я был глуп, согласившись взять ее с собой, – я уже подумывал, что не доживу до конца. Возможно, она и создала что-то, но что она могла сочинить хорошего? Очередную песенку про то, как Лорд Шонсу прятался на корабле? Забудь о Доа!
Старик с сомнением покачал головой.
– Если я пойду в храм, буду ли я там в безопасности? – спросил Уолли.
– Естественно! – сказал Хонакура, и одновременно Ннанджи воскликнул:
– Нет!
Снова наступила тишина.
Уолли чувствовал досаду и злость.
– Это благословение? Кого же благословляют? Людей? Лидеров? Сам сбор?
Хонакура молча посмотрел на него, потом легкая улыбка тронула его губы.
– А почему бы не меч? – спросил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115