– Лорд Линумино. Забери из темниц восемь пленников, отведи на пристань и отправь домой – на таких же кораблях, как мой, если можно.
Боарийи повернулся, красный от злости:
– Ты их отпускаешь, мой сеньор?
Ннанджи холодно взглянул на него:
– Твои возражения?
И, конечно, вассал не смог возразить, хотя для того, чтобы захватить этих людей, он рисковал жизнью и даже потерял человека. Возвращение контрзаложников – гениальный жест, очень умная тактика выведения противника из равновесия и также еще большая бравада. У Уолли были некоторые сомнения по этому поводу, но он по-прежнему молча стоял, крепче прижав к себе Джию.
Не обращая внимания на реакцию, Ннанджи приказал Линумино вызвать для Ротанкси паланкин и отсалютовал мечом, когда они попрощались. Потом обвел компанию взглядом человека, донельзя довольного собой.
– Лорд Боарийи. Два ближайших вниз по течению города – Ки Сан и Дри. У тебя двадцать дней до моего возвращения. Возьми необходимые силы. Пойди и проверь гарнизоны. Накажи виновных и поставь на места хороших людей.
– Да, милорд. – Хмурая гримаса высокого воина сменилась широкой улыбкой. Это уже походило на благородное занятие – не то что ползать в ночи с дубинками. Свободные мечи всегда не прочь были показать свое превосходство над городскими гарнизонами.
– Приведи гарнизон к присяге сбору и проинформируй короля Ки Сана и старейшин Дри, что о любых проступках воинов они должны теперь сообщать в Каср мне или Лорду Шонсу.
Боарийи кивнул, откровенно одобряя.
– Я знаю, – продолжал Ннанджи, оскалившись, – что рив Ки Сана, Досточтимый Фарандако, – вор. Он украл мою рабыню. Лиши его должности! Конфискуй его имущество в пользу сбора. Приведи его сюда в цепях. Я сам разберусь с ним.
Ни процедуры обвинения? Ни суда? Конечно, Ннанджи даст человеку меч и бросит формальный вызов, но это будет, скорее, казнь.
– Воины, которые откажутся присягать, милорд?.. – спросил Боарийи. Ннанджи пожал плечами:
– Дай им выбор – голова или пальцы. Но не оставляй ни одного дееспособного воина без присяги!
Боарийи салютовал – кулак на сердце. Ннанджи повернулся, но тут Тана подошла ближе и что-то прошептала ему на ухо. Тот улыбнулся ей и повернулся с сияющими глазами к Уолли:
– Сколько тратит Каср на сбор, брат? После тяжелого раздумья Уолли наконец сказал, что около пяти тысяч золотых, включая портовую плату.
Ннанджи кивнул и обернулся к Боарийи:
– Дри и Ки Сан оба больше и богаче Касра, но для начала возьмем с них тоже по пять тысяч золотых, потом – больше.
Он победно улыбнулся Уолли – воины будут есть.
Боарийи оказался сообразительнее, чем казался.
– А если они откажутся платить, мой сеньор? Ннанджи поджал губы, а потом сказал:
– Ты должен выполнить приказ любым путем, вассал.
Застыв от ужаса, Уолли только и смог пробормотать:
– Ннанджи!
Во все времена, возможно, во всех мирах тираны находят такой выход из трудных положений. Боарийи ведено было стать неистовым, не знающим пощады, но если его обвинят в жестокости, Ннанджи от него откажется, сказав, что такого приказа не отдавал. Это был классический пример перекладывания ответственности, необходимый атрибут деспотии. Уолли почти уже чувствовал дым горящих домов.
Ннанджи повернулся, готовый к сопротивлению:
– Брат?
И Уолли ушел от конфронтации. Он принял решение и теперь должен жить с ним. Обсуждать приказы нового лидера на публике – проявление недоверия к власти. Как-нибудь наедине он попробует поговорить с Ннанджи, и, может быть, ему удастся заставить его подчиниться здравому смыслу.
– Даже богатые города могут оказаться не в состоянии заплатить столько под угрозой меча, Ннанджи, – сказал он мягко.
Ннанджи недовольно скривился, но он откровенно был рад, что эта его идея не была принята в штыки.
– Конечно, ты можешь дать им время на то, чтобы собрать деньги, вассал. Лорд Джансилуи? Вверх по Реке – Уо и Тау – города поменьше, но.., по две тысячи золотых ты с них получишь. Боюсь, у тебя не хватит времени дойти до Шана.
Джансилуи салютовал, он тоже улыбнулся в предвкушении дела.
Потом Ннанджи перевел взгляд на Тиваникси – тот уже улыбался.
– Кво, мой сеньор?
Ннанджи кивнул.
Внутри Уолли что-то умерло. Введенные им стремена будут опробованы в первом военном походе Мира, но не против колдунов. Кавалерия выступит против дружественных городов и будет разрушать их именем закона. Ему было непереносимо больно.
– Как велик Кво? – спросил Ннанджи. – Впрочем, неважно. Сам присуди им нужную сумму денег.
Уолли снова был потрясен. Тиваникси – хороший человек, но ни один воин не испытывает симпатий к гражданским. Вложив всю свою энергию и умение в выполнение этого нового приказа, он применит силу против городов, которым ни на чью помощь не приходится надеяться, разве что своих богов. Богиня! Прости меня!
Тиваникси салютовал, и Уолли знал, что следующим будет он. Легонько отведя Джию в сторону, чтобы принять более соответствующий воину вид, он стал ждать приказа.
– Думаю, катапульты еще послужат своему назначению, брат, – сказал Ннанджи. – Они достаточно напугают колдунов перед твоими переговорами…
Тон его был мягче, чем при разговоре с вассалами, это была скорее просьба, чем приказ, однако предполагалось, что она будет выполнена. Возможно, он сам так говорил с Ннанджи, когда их отношения были другими. Он не стал отказываться. Катапульты, луки, ножеметание – все это нужно теперь было выжать из него, как сок из виноградной лозы. Теперь в сутрах есть все, что требуется сбору, сказал Ннанджи. Хотя они допускают некоторые варианты, но сбор должен иметь канон униформы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115