– Ты когда-нибудь слышал о Рарагаше?
– Да.
– Мне сегодня сказали, что там все еще живет много меченых. Мне сказали, что они часто способны помочь тем, кто только что... таким, как ты.
– Я не очень хочу, чтобы мне помогали, благодарю тебя.
– Но чего ты хочешь? – спросила она в ужасе.
– Ничего.
– Так почему ты едешь в Тарнскую Долину?
– Потому что мне приказали. Застарелая привычка повиноваться еще сохраняет некоторую власть надо мной – однако, как ты видишь, уже довольно слабую, не то я не рассказал бы тебе все это. Я по-прежнему умываюсь, бреюсь и одеваюсь в силу привычки. Мне сказали, что привычки вскоре исчезнут.
– Тебе необходимо поехать в Рарагаш!
– Зачем? Я же не страдаю. – И Раксал Раддаит еще раз пожал плечами.
22
Глупость, и ничего больше! Булриону Тарну за шестьдесят. Он прадед. Он не должен ползти на четвереньках сквозь колючий кустарник темной ночью, стараясь не... Громкий хруст валежника.
Тише!
Узкий серп Авайль опустился совсем низко. Она почти не давала света, но помогала легко держаться нужного направления. Всеми почитаемому патриарху клана Тарнов никак не подобало бы описать в кустах широкий круг, а затем подползти к спящему Возиону, например, или к Хаймиону, или – хуже того! – к кому-нибудь из женщин! И... Нет, об этом и подумать страшно.
Ох! В звездном свете все выглядело смутным. И было острым, колючим, хрустящим. Ветки стаскивали с него шляпу. Сырой запах палой листвы бил в ноздри. Что-то впивалось ему в колени и ладони. Ох! Что если он растянет спину, не сможет ползти, должен будет позвать на помощь...
И чего только мужчины не проделывают ради женщин! Гвин захотела предаться любви в кустах. Теперь же. В эту ночь. И пусть завтра в долине их ждут удобные кровати... правда, и на шестьсот глаз больше, чтобы следить за ними, чем здесь. И не важно, что он не одобряет совокупления, не узаконенные браком. И не важно, если все остальные тут знают, что он замыслил – или знают хотя бы двое-трое и расскажут утром остальным, так что придет конец его доброй славе и здравость его ума будет поставлена под сомнение.
Женщины!
Он бы не полз здесь сейчас, если бы думал, что ей просто требуется подтверждение, насколько он сохранил свою мужскую силу, – это он достаточно убедительно доказал ей в прошлую ночь.
Куда вероятнее, что ею движут побуждения, которые она и сама не понимает. У Старика Тарнов хороший глаз на людей. И он знает, что ею – ох! – движет. После брачного обряда ОН положит ее в ЕГО постель, в ЕГО доме, в ЕГО долине. Гвин Солит не краснеющая девственница, не невеста-девочка, купленная у нищих крестьян, надрывающихся, чтобы прокормить двузначное число отпрысков. Гвин в Далинге пользовалась почетом. Может, она знает, что теперь не имеет ничего, может, не знает. Но даже если знает, то еще не могла свыкнуться с мыслью, что она – неимущая. И хотела, чтобы впервые они познали друг друга как равные, на ничьей земле под ничьим небом.
Не по-зардански, но ведь это такая малость! А под кустами он не ползал так уже сорок лет – ни разу с тех пор, как Хаймион подрос и ему поручили пасти овец. Конечно, он легко окажется в на редкость дурацком положении. Но зато, в каком он волнении! Весь дрожит, тяжело дышит – и не только от непривычного напряжения сил. Куда больше от предвкушения! Судьбы! Он уже совсем готов...
Куда, во имя всех Проклятий, она подевалась? Он же должен был добраться до дерева-вехи. А что, если он прополз мимо нее и сейчас выберется из лощины в дрок пустоши? Он замер, чтобы перевести дух и свериться со звездами.
– Ш-ш-ш! – раздался шепот совсем рядом.
– Гвин? – прошептал он в ответ.
Чуть слышное хихиканье...
– Нет, Элим! – поддразнила она.
Он пробрался под сук, и его пальцы коснулись одеяла. Нога. Он растянулся рядом с ней. Хрустнул валежник, зашуршали сухие листья.
– Ты запыхался, – выдохнула она.
– От предвкушения!
– Вот и хорошо.
Поцелуй. Долгий чудесный поцелуй.
Движения, прилаживание. Два тела слепились на одеяле, а вверху – звезды. Сердце колотится. Слишком долго он оставался одинок.
Легкий шорох неподалеку. И шепот?
– Что это?
– Думаю, Полион, – произнес нежный голос рядом с ним. – Ты понимаешь, что в любую минуту кто-то решит разыскать эту парочку и наткнется прямо...
– Даже думать об этом не смей!
Взаимные смешки. Еще поцелуй. Руки, шарящие в темноте...
– Люблю тебя, Ниен!
– Люблю тебя, Булл-Бык... Судьбы! – пробормотала Гвин, шаря пальцами у его пояса. – Что за узел! Не смей отрывать пуговицы! Как волнующе...
– Да.
– А знаешь, после моего медового месяца я ни разу не была за стенами Далинга.
– После... после чего? – Он крякнул, ища опоры, чтобы стянуть с нее сапоги. Такая будничная вещь – сапоги. Штаны для верховой езды куда более заманчивая задача. Как извлечь женщину из этой одежды?
– Старинный обычай в Кволе. После свадьбы новобрачные куда-нибудь уезжают вдвоем. Путешествуют. Далингийцы обычно отправляются к морю. Кэрп повез меня в Толамин. Так сказать, последнее наслаждение беззаботностью, перед тем как жена с головой уйдет в грязные пеленки.
Булрион содрогнулся.
– Какая мерзкая картина! (Но верная!)
Она уже сняла с него балахон, а он еще только начал. Ее прохладные пальцы погладили его грудь.
– Не тревожься. Знакомство с Тарнской Долиной будет для меня достаточным медовым месяцем. Для нас. Тебе придется все мне показать!
– Сейчас и начну, – сказал он.
Она крепко его обняла и засмеялась ему в бороду.
23
У южного края неба Муоль алела в Доме Детей, но она двигалась в обратную сторону и превращала его в Дом Зрелых, а любые страсти – удел зрелых мужчин и женщин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158