Д’вард повернулся и долго смотрел на него в упор.
– Кто, говоришь, у вас бог пророчеств?
Старик презрительно дернул губой.
– Ваатун – аватара святого Висека.
– А я Д’вард Освободитель, предсказанный пророчеством.
– Еретик? – Визг поднялся до опасной частоты.
Не удостоив его ответом, Д’вард опустился на колено и взялся руками за лодыжку Доша. Его пальцы казались холодными как лед. Он поставил ногу Доша на пол.
– Попробуй.
Дош перенес вес на левую ногу, и ничего не случилось.
– Уже хорошо, – спокойно проговорил он. – Спасибо. – Должно быть, он ударился головой сильнее, чем думал, ибо этого, конечно, не могло быть на самом деле. С другой стороны, жрецы – все до единого – замерли разинув рот.
Д’вард встал и смерил их взглядом, каким гордая хозяйка смотрит на тараканов в своей кладовке. Он был выше их всех.
– Я Освободитель. У меня с Висеком дела, которые вас не касаются. Предсказано, что я принесу смерть Смерти. И написано: «Увечья, и болезни, и смерть саму уберет он от нас. О, возрадуйтесь!»
Колени Верховного Жреца задрожали, однако стоявший рядом с ним человек помладше поймал его за локоть и не дал упасть.
– Но Освободитель проповедует злостную ересь против святых Богов!
Д’вард презрительно посмотрел на него:
– Ты часто слышал проповеди Освободителя?
– Я не позволю его лжи осквернять мой слух!
– Так пусть дела его отворят глаза твои! «Возрадуйтесь!» – гласит пророчество. Ты видел чудо. Что еще нужно, чтобы спасти тебя от ошибок и невежества? Говорю тебе: возрадуйся!
Мужчина посмотрел на нос Доша, потом на его лодыжку и рухнул на колени. Верховный Жрец, кряхтя, последовал его примеру, а за ним и все остальные. Бронзовые шлемы и белые тюрбаны уткнулись в пол. Да, вот это было зрелище!
– Радуйтесь! – фыркнул Д’вард. – Радуйтесь, пока не встанет солнце, чтобы согреть ваши холодные, полные неверия сердца. – Он подтолкнул Доша и затрусил к выходу.
Странное дело, но никто не пытался задержать их. Солдаты и жрецы простерлись ниц, и самый злостный еретик Вейлов гордо проследовал мимо них, а с ним и его спутник.
– Знаешь, на этот раз все висело на волоске, – как бы невзначай проговорил Д’вард, сбегая по ступеням.
– Не одни жрецы страдали неверием. – Глаза Доша тоже открылись этой ночью. – Я был глупцом! – всхлипнул он. – Боже, прости меня!
– Не бери в голову! Бежать можешь? У меня не осталось ни капли! Нам придется полагаться только на собственные ноги. Так можешь бежать?
– Да, господин.
– Умница. Тогда давай, пока они не передумали.
Они бежали. Обратный путь показался им в тысячу раз длиннее. Затмение началось. Трумб клонился к западу – черная луна на фоне полного звезд неба. Только холодное голубое сияние Иш заливало дорогу. Дошу стоило бы теперь остерегаться Жнецов, но ему было не до таких мелочей. Наконец затмение кончилось, небо затянуло тучами, и пошел дождь, который еще сильнее замедлил их бег.
Его терзали разом раскаяние и злоба. Какой же он слепец! Он знал Д’варда уже не первый год и понял, что он Освободитель, раньше, чем кто-либо другой. Он видел, как тот творит чудеса; конечно, тогда это были не слишком явные чудеса, которые можно было списать на случайность или везение, но могло хватить и их. Нехватка нравственности не слишком беспокоила его, но ему больно было сознавать себя глупцом. За последнюю неделю он слышал с дюжину проповедей Д’варда, но позволял словам скользить мимо сознания – так вода скользит по свечному воску. Теперь он пытался вспомнить все эти слова хотя бы для того, чтобы знать, сколько он потерял.
Но кто же тогда Д’вард? Посланец богов или сам бог? Ведь только бог может исцелить сломанную лодыжку. Но Д’вард отрицает богов. Есть только один бог, говорил он, бог Неделимый. Нет, загадка слишком сложна, чтобы пытаться решить ее в эту холодную, сырую ночь, на бегу, оскальзываясь на грязи. Усталость мешала ему думать, и в конце концов он плюнул на все и заспешил вперед, стараясь не потерять из виду спину Д’варда, бледным пятном мелькавшую в темноте.
В первый же раз, когда они задержались у ручья напиться, он, даже не смыв остатки высохшей крови с лица, попытался просить Освободителя о прощении и наставлении.
– Не думай об этом сейчас, – сказал Д’вард. – Будет еще время все прояснить. Как твои синяки?
Тянулись часы. Дош начал оступаться все чаще и чаще. Каждый раз Д’вард слышал, как смолкало шлепанье его ног по грязи, возвращался, помогал ему, перемазанному грязью с головы до ног, встать и заставлял его бежать дальше. А потом даже Д’вард начал выбиваться из сил, ибо тоже падал все чаще и чаще. Дождь превратился в ливень.
Они укрылись под мостом в том месте, где дорога некоторое время тянулась прямо по насыпи через болота. Время от времени дорога взбегала на деревянные мосты, пропуская под собой ручьи, однако вода в это время года стояла низко, обнажая песчаное ложе. Они залезли под поросшие зеленым мхом бревна и, блаженно кряхтя, вытянули усталые ноги. Дождь барабанил по доскам всего в нескольких дюймах над ними, но до них не доставал.
Почти не доставал. Дош отодвинулся от просочившейся струйки.
– Поспи немного, – пробормотал Д’вард.
– Неделю или две?
– Лучше уж одну. Когда Прат’ан проснется и обнаружит, что меня еще нет, он мне шею свернет.
С минуту Дош озадаченно думал над этим, потом до него дошло, что это звучит забавно, и он сам удивился своему смеху.
– М-м? – не понял Д’вард. – Ох да, свернет, конечно, когда я вернусь. Ничего, он справится как-нибудь без меня, верно? Понимаешь, сегодня нам как раз предстоит долгий переход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158