Требую доказательств.— Не могу предоставить никаких доказательств, но могу спросить — что еще могло уничтожить прямоходящих, которые владычествовали миллионы лет и заселили мир? Я не могу представить никаких доказательств об исторических событиях, хотя у нас есть данные, если ты поверишь им. Братство зародилось не на Авалоне, Ваун; то, что переживаем мы здесь, случалось в других мирах. Рэндомы считают Homo erectus угрозой для себя, они нас терпеть не могут. Этому ты веришь?Терпимость? Ваун вспоминает детство. Вспоминает попытки Олмина побелить его черные волосы. Он сопротивляется воздействию:— Но если мы высшие, не должны ли мы быть и выше в терпимости и сочувствии? Не можем ли мы научить их тому, как ценно сотрудничество?Он ощущает вокруг злобу и неодобрение, но говорит только Желтый.— Мы пытались, и не один раз. Дикая раса недолго держит слово. Движимые страхом, рано или поздно они набросятся на наши ульи. На одном Авалоне уничтожено четыре улья — Ксанакор, Монада, Уилц Хиллз, Гоцин. Мы не знаем, не случились ли еще трагедии за время нашего отсутствия. Рэндомы жили в мире по меньшей мере с двумя из перечисленных мною ульев, а потом всех выследили и уничтожили как предателей. Погромы против меньшинств — непременная часть истории человечества в каждом из заселенных людьми миров. С той единственной разницей, что в случае с нами мародеры не имели возможности включить в список обычных мерзостей детоубийство и изнасилование.Ваун задумывается о Рокере и ультийском главнокомандовании, об их ненависти и страхе, о том, что они сделали с Приором. Еще он вспоминает экипаж шаттла, свою команду, так грязно убитую. Ни одна из сторон в этой войне не признает другую людьми.Желтый, похоже, закончил; в спор включается стоящий в центре Аббат:— Ты считаешь себя выше рэндомов, Ваун? Ты превосходишь их в силе, уме и всех талантах. У тебя меньше прав, чем у кого-либо из них?— Нет.— Они с этим не согласятся. Ответь вот на какой вопрос: если бы Приор приехал в твою родную деревню с братом-малышом и попросил, чтобы того взяли на воспитание… Если бы он предложил оплатить тому питание, уход и обучение…Было бы дитя принято и заботились бы о нем, как о малыше-рэндоме?Он тихонько пошлепал ребенка, спящего у него на плече. Ваун обернулся на слушателей, увидел, что плечо Аббата закапано молоком, и от этой мелочи почемуто стало больно.— Что сделала моя мать… приемная мать… чтобы заслужить такое? — злобно cпроcил он.— Ничего. Что сделал Приор, чтобы заслужить то, что случилось с ним?— Он трусливо и зверски напал на беззащитную девушку!— В этом состояло его преступление? Выкачка мозгов — обычное наказание за изнасилование?Ваун не ответил. Обычно Патруль реагировал на обвинение в изнасиловании быстрым сокрытием следов.Аббат ответил на свой вопрос сам:— Нет. его преступлением было то, что он пытался найти пути для продолжения своего рода, своей расы, которая не является расой рэндомов, а они этого никогда не позволят. Они отказывают тебе в праве на существование и распространение своего генотипа, брат.Ваун не отвечал.— Когда двое сражаются, — мрачно говорил Аббат, — и один ни за что не хочет принять существование другого, то у другого остается два выхода самоубийство или борьба. Что ты выбираешь? Что ты хочешь, чтобы выбрали мы?Ваун смотрит на Розового у себя на коленях, милого черноволосого карапуза.Он никогда не сможет быть отцом такого ребенка. Он сможет только трудиться на благо улья, который будет производить его собственные копии — такие же, как эта. Заметив, куда направлено его внимание. Розовый доверительно улыбается.— Или такой вопрос, Ваун, — настаивает Аббат. — Если в поисках примирения мы свяжемся сейчас с ультийским Патрулем и попросим дать нам какой-нибудь ненужный уголок где-нибудь в пустыне, чтобы там поселиться, и всего-то будет нас несколько сотен против многих миллиардов — каков будет ответ?— Они охотно согласятся, а потом — в тот момент, когда вы будете наиболее уязвимы, — набросятся на вас.Аббат немного помолчал и добавил:— Стало быть, единственное, что мы можем предложить им из сочувствия, это убить нас. Ты это рекомендуешь?Тишина.Он упорствует — мягкий, как шелк, твердый, как сталь:— Брат, мы из разных видов! У них нет нашей крови.— В том-то весь и смысл, да? — хрипло говорит Ваун. — Оправдание всему!Тому, что было сделано с девушкой, спейсерами и всем остальным! Просто они животные?— Больше, чем животные, но меньше, чем мы.— А для них мы просто артефакты, а значит, меньше, чем они. Аббат вздыхает.— В этой игре команду не выбирают! Отвечай, кому ты предан?Глаза Вауна наполняются слезами. Вэлхэл… богатство и слава… плотские удовольствия с Мэви… Эти амбиции кажутся безвкусными и постыдными теперь, когда его братья в беде.Розовый протягивает руку и дотрагивается до слезинок на его щеках.— Вы думаете, что я поверю, что вы будете доверять мне после того, что я сделал? Вы не сможете! Я пришел сюда, чтобы убить вас!— Тогда давай. Начни с ребенка у себя на коленях.— С меня! — говорит Белый, обнажая зубы и скрючивая пальцы. — Разорви меня в клочья!— Отличная мысль! — бормочет Черный и тянет Вауна за ухо.Аббат подходит поближе к Вауну.— Ты действуешь по незнанию, а незнание мы можем излечить. Думаю, что уже излечили. Брат никогда не пойдет на брата, против своего улья, находясь в здравом рассудке. Конечно, мы будем доверять тебе впредь. Ты хочешь, чтобы тебе доверяли?Итак, Ваун знает ответ на вопрос Фрисд. Он знает, что предлагает Братство.Адмиралиссимус предложила славу, власть и богатство, а они легко ее обошли.Любовь!— Да! Да, пожалуйста!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114