Он вдруг смотрит вниз и бросается головой вперед в фал.Но фал уже совсем сжался. Ваун влетает в широкую камеру, разворачивается, подхваченный псевдогравитацией, и больно шлепается на горячий металлический пол.Минута, чтобы прийти в себя и перевести дух. Попытавшись встать, он понимает, что не может. Ужасающе жарко здесь, в оболочке Q-корабля.Йецера здесь нет, а пристреленный Вауном парень лежит у дверей в дальнем углу. Кровавый, странно маленький комок, рядом с которым на коленях стоят двое, злобно оглядывающихся на Вауна.На одном голубые шорты, на другом черные. Опять Радж с Дайсом. Или это Ваун — стройный, изящный, загорелый под солнечными лампами Q-корабля.— Возьму себе, — говорит тот, что в голубом. Он натягивает кепку Аббата себе на голову и встает. Это не военная пилотка, а какой-то неописуемый головной убор, подходящий футболисту. Он грустно смотрит на Вауна.— Какой страшный позор, брат.Ваун еще раз пытается встать, но больше, чем встать на колени, у него не выходит. Тело, как мешок песка, пистолет тяжел, как надгробная плита. Струйки пота быстро бегут по коже.— Отдай, пожалуйста, пистолет. Парень в кепке медленно приближается и протягивает руку.— Стоять!Парень останавливается, но больше удивляется, чем злится.Я Голубой. Я Желтый. Я Красный. Я всех цветов…— Ты Голубой! — говорит Ваун, не узнавая в дряблом кваканье собственного голоса. Пистолет опускается. Они поймали его в гравитационную ловушку, как жука в паутину.— Я Аббат.— Вот этот был Аббат! — у Вауна едва хватает дыхания, чтобы говорить.— А теперь я — Аббат. А ты — не Приор. — Он начинает медленно приближаться. — Отдай пистолет.— Стой на месте, или я стреляю! — Ваун обеими руками сжимает пистолет и с силой поднимает его.Им не отобрать его, не угодив к нему в гравитационную ловушку. У него ломаются ноги и шея. Скоро он не сможет дышать.— Мы не причиним тебе вреда, брат. Не причиним.— Один шаг — и я стреляю!— Мы — твои братья. — Аббат приближается. Ваун, всхлипнув, стреляет ему в бедро. Аббат вскрикивает, его нога вылетает из под него, он падает медленно из-за неравномерной псевдогравитации. Черный прыгает, подхватывает его, опускает на пол. Похоже, пуля прошла прямо через мышцу навылет; попади она в кость, нога бы отвалилась совсем.Черный находит, куда нажать пальцем, чтобы остановить кровь, и поворачивается к Вауну со злобой и удивлением во взоре:— Ты нас всех пристрелишь, брат?— Рокер пристрелит! Сюда летят ракеты! Мы все будем разнесены на нейроны!Черный качает головой.— Это не извинение!В дверях с аптечкой в руках появляется еще один брат. В зеленых шортах.Аббат стонет и скулит.Ваун начинает отползать, но для этого нужны руки, а ему еще нужно целиться. Дюйм за дюймом… сердце сейчас лопнет. Он останавливается и тут же понимает, что добрался до стены. Край входа в фал — над ним, на высоте пояса.Каким-то образом придется подниматься.Двое утаскивают Аббата. Заляпанный кровью, в кепке, черный идет к Вауну, его лицо сурово.— Теперь я — Аббат, брат. Отдавай пистолет!— Стрелять буду!Аббат приближается. Аббат, Аббат, Аббат… Тут будут сотни Аббатов, все одинаковые, все Вауны, все Раджи, Дайсы и Приоры…Смятому в комок, ослабевшему Вауну лишь двумя руками удается отодрать пистолет от пола и навести на Аббата. Пот заливает глаза, он беспомощно моргает. Выстрел. Мимо. Пуля с жутким грохотом ударяется б стену.— Отдавай пистолет.Аббат приближается — озадаченный, злой, встревоженный, — но приближается.Он вытягивает вперед руку в малиновой перчатке.Теперь уже поздно спасать «Юнити», Рокер уничтожит ее. Слишком поздно.Пистолет выскальзывает из вялых мокрых рук.Стальные оковы гравитации расслабляются. Аббат берет пистолет и швыряет его через фал во встречающее судно. Потом он опускается рядом с Вауном на колени, обхватывает его руками и крепко обнимает — всхлипывающего от страха, разочарования и стыда.Я считаю, что тебе следует меня поцеловать, — радостно говорит Фейрн, пожирая при этом огромный неаккуратный сандвич. Ваун пришел на корму в камбуз за очередной порцией кофе. Кофе хватило ровно по полкружки, и нетрудно было догадаться, куда делось остальное. Проведя весь день в постели, Фейрн выглядела живой, веселой и свежей. Бледно-зеленое платье очень идет к рыжим волосам.Ваун вял от усталости; у него болят веки. Ни он, ни Клинок не спали все время полета, даже не покидали кабины более чем на несколько минут. Они сменяли друг друга у штурвала, так в общем-то и принято при полете на таком непослушном судне, но в данном случае определенную роль сыграло и взаимное упорство. Сейчас катер ровно опускается, Кохэб недалеко.— Какого черта мне тебя целовать? Но пытаться охладить Фейрн так же бесполезно, как пытаться осушить океан.— Во-первых, тебе это определенно понравится. Во-вторых, мне нужно набираться опыта. В-третьих, я открыла для тебя Кохэб, и так ты смог бы меня отблагодарить.Фейрн триумфально улыбнулась, продемонстрировав кусочек зелени, застрявший в передних зубах.— Я не в настроении.Вспомнив абсурдную беседу о гипотетических вещах, которую они вели со вторым пилотом, Ваун добавил:— Я пошлю тебе Клинка. Сколько раз велеть ему поцеловать тебя и какова должна быть продолжительность каждого поцелуя?— И не подумай! Клинка я всегда могу поцеловать. Сейчас мне нужен настоящий, истинный герой.Под развязностью она наверняка скрывает искреннюю мольбу о любви. У деточки проблемы.И у Вауна тоже.— Ты украла кофе и не получишь поцелуев ни от одного из нас. Свари еще.Он наклонился и посмотрел в иллюминатор.Пару часов они летели параллельно берегу Цисли, но без автоматики особо много не разглядишь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114