— Я из кожи вон лез, черт, старался, каждую минуту. Еще когда мне было семь лет, я хотел стать похожим на адмирала Вауна настолько, насколько смогу.Его мать была квартирмейстером в Хайпорте; он не хлебнул участи слизняка, подобно Вауну. Но никто, будучи столь успешным, как Клинок, не мог бы быть популярен и любим, даже будь он одарен чувством юмора и несколькими чисто человеческими слабостями. А в данный момент он явно собирался прыгнуть на Вауна.— Ты столь совершенен, что тебе это во вред, — задумчиво проговорил Ваун.— Мозги у тебя усохли от юношеских мечтаний о славе и героизме. И ты никогда не страдал от унижений, надо думать. А унижения так полезны для формирования характера. Уйди сейчас, потому что, если начну я, я, несомненно, окажу тебе услугу и выбью из тебя все это дерьмо.Клинок широко улыбнулся.— Я бы предпочел, чтобы вы ударили первым, сэр.— Полагаешь, у тебя есть шанс?— Никакого, сэр. Но я все же попытаюсь. Ваун должен бы быть сейчас взбешен не на шутку. Где его адреналин? У Клинка белые губы, но он не трепещет, и этого должно быть достаточно для того, чтобы разбудить в Вауне кровожадность.— Я из тебя кашу сделаю.— Я согласен, сэр. Сумасшедший, тупой самоубийца!— Зачем? Ты знаешь, что замыслил Рокер? Клинок замешкался.— Фейрн знает Куилда. Она говорит, что он авторитет в области пиподов, сэр.Боги и планеты! Пиподы? У Вауна сердце замерло, застучало снова, но теперь не за счет бренди.— Ой, вот что! — сказал он, передернувшись. — Понятно. Разумеется.Какой мерзостный способ убийства!— Сэр?— Я объясню тебе, что замыслил адмирал. Он собирается скормить меня пиподам.— Не похоже на правду, сэр. — Клинок чувствовал, что желание драки улетучивается из Вауна; он расслабился настолько, что смог облизать губы.— Даже если ты поверишь мне, — вздохнул Ваун, — ты все равно попробуешь доставить меня ему, так?— Да, сэр. Это мой долг, сэр. И ваш. Он именно это и хотел сказать. И он был хорошим стрелком. Слишком хорошим, неохотно согласился Ваун, для того даже, чтобы пострадать настолько, насколько пострадал от рук Вауна тот хамоватый лейтенант прошлой ночью. А если повторить это упражнение, то у Рокера появятся все нужные ему оправдания.— Ладно, — сказал он устало. — Пойдем! Веди меня.Представители дикой расы сражаются за территорию чуть ли не так же одержимо, как и за секс. Рокер посчитал, что завоевать обратно Вэлхэл, украденный у него давным-давно Вауном и Мэви, — чистое веселье. *** В своей новехонькой форме лейтенант Ваун стоит по стойке «смирно» настолько прямо, что, кажется, вот-вот зазвенит, как струна. Каменным взором он смотрит перед собой в большие хрустальные окна, на бескрайний океан за ними, бегущий навстречу небу. Вокруг него огромная зала блещет мебелью и утварью, а также медалями и нашивками захватчиков. Наваленные как попало по креслам и диванчикам, тут собрались набобы и сегуны планеты, адмиралы ультийского главнокомандования. Они в бешенстве пялятся на совершенную копию коммодора Приора, которого знали так давно.Власть и богатство.Несомненным центром этой кучи властителей является адмиралиссимус Фрисд собственной персоной. Ее форма сияет ярче прочих, блещет украшенными драгоценностями орденами и медалями; один взгляд ее зеленых глаз может заставить замолчать даже Рокера. Рядом с ней на диване сидит несообразно скромный капитан с толстой шеей и длинными ресницами. У него чересчур широкие плечи галорианца, а ее тонкая рука покоится на его бедре.Мэви рассказала Вауну о Фрисд. Ей двести тридцать лет, может быть, даже двести сорок; более века она была адмиралиссимусом и безжалостно истребляла всех потенциальных преемников. Часто меняет любовников и кичится ими, как доказательством своей неувядаемой жизненной силы; упивается скандалами.Ваун не слишком хорошо видит Фрисд, глядя прямо поверх ее головы, но был бы более чем согласен способствовать ей в учинении скандалов. Великолепно! Эта мысль напоминает ему о Мэви и о ее прощальном поцелуе, когда ему было предписано предстать перед сей комиссией.Сейчас совет ждет комментариев адмиралиссимуса.— Да, сходство потрясающее, — говорит она в конце концов. У нее низкий и хриплый голос. — Скажите что-нибудь, лейтенант. Можно Клятву Верности.Монотонно, словно автомат, Ваун повторяет древние слова.— Акцент, конечно, не тот. Но это мы подправим. Вольно, лейтенант.Это значит: «Посмотри на меня!», и Ваун подчиняется.Фрисд еще некоторое время разглядывает его, а потом убирает руку с бедра капитана.— В чем ты отличаешься от настоящих людей мужского пола, лейтенант?Кранц! На что она намекает?— Только в некоторых биологических тонкостях, мэм, насколько мне известно.Я так понимаю, что у меня меньшее число хромосом… типа того.— То есть, невооруженным глазом ничего невозможно заметить?Некоторые из наблюдателей неуверенно улыбаются, а Ваун чувствует, как краска ударяет ему в лицо.— Это верно, мэм.Фрисд загадочно улыбается и смотрит на Рокера.— Он и впрямь так стоек, как это записано в доггоцевских бумагах? Высшие достижения во всем на свете?— Несомненно, мэм. Похоже, что он научился всему, не особо стараясь.Первого стрилера он выловил со второй попытки.«А еще я выловил твою любовницу, Рокер. И уложил твою девчонку в твою собственную постель, Рокер. Попроси службу безопасности, чтобы она показала тебе запись. Рокер».Если не считать Вауна, Рокер — единственный, кто стоит на ногах. В сидящих вокруг него людях Ваун узнает дружков и советчиков Рокера: Уэджери, Малгрова, Шрина. Инструкции Мэви оказывались полезными при том, что в комнате бушевали невидимые потоки раздражения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114