— Поздравляю! — Ваун был потрясен. — Это невероятно. Мы непременно сделаем тебе чучело.— О, вы так добры, сэр… адмирал. Ваун вздохнул.— В качестве особой награды я даже разрешаю тебе называть меня «сэр».Розовато-лиловые глаза снова блеснули.— Спасибо, сэр. Это, пожалуй, более нормально. В конце концов намек на удовлетворение мелькнул-таки на лице Клинка. Ну, ясное дело — льдодобыча в Облаке Оорта, продолжительная командировка…Потом он посмотрел куда-то мимо Вауна, напрягся как-то больше обычного и нахлобучил фуражку. Отдал честь. Ваун развернулся.— Ну, адмирал, — сердечно произнес Рокер. — Закончил свои дела, а?Руки Вауна сдавили комок, в который он превратил свою рубашку.— Я в вашем распоряжении… сэр. Адмиралиссимус нравился себе до невозможности.— Это верно. Профессор Куилд прибыл, так что мы сможем приступать, как только зайдет солнце. — Он посмотрел искоса и экспансивно взмахнул неповторимым семисотлетним хрустальным палофийским кубком. — Мы собираемся ужинать. Кроме того, новые твои гости прибывают, и я подумал, что ты, может, захочешь предоставить им подходящие комнаты.— Новые гости?Рокер кивнул и свернул губу, обнажив зубы.— Все люди с той самой вечеринки. Особые меры в связи с чрезвычайным положением, понимаешь? Ты раскрыл государственную тайну, и мы пытаемся предотвратить ущерб. Нам надо было спрятать их где-нибудь, так почему б не здесь?— То есть, вы согнали всех, кто слышал, что я…— Всех, кто был в Аркадии. — Рокер торжествовал, наблюдая, как Ваун оценивает этот удар. Затем он похлопал его по плечу. — Скажем, приятель, почему бы не предоставить Мэви ее старые апартаменты в Жемчужном Люксе… просто ради старой дружбы?Мэви? Назад в Вэлхэл? И Ваун ничего не может с этим сделать! *** Жизнь — это издевательство. Изумительно комфортабельный торч уносит новоиспеченного лейтенанта Вауна от жесткой, мерзкой жизни в бараках Доггоца в ночное небо, единственного пассажира в гражданской одежде, которому запрещено разговаривать с экипажем. С рассветом лейтенант прибывает в головокружительную роскошь Вэлхэла, и ему отводят комнаты, которых постеснялась бы самая распутная императрица Джолианской Династии. Ему сообщили, что это не главное здание, просто отдаленные гостевые апартаменты, редко используемые, но ему здесь понравится. Обходительные симы ответят на все его вопросы, сделают все что угодно, принесут любое затребованное им блюдо или деликатес. Роботы будут немедленно выполнять его распоряжения. Ему только надо попросить… но лейтенант настолько измотан, что просто стягивает с себя одежду и падает на шелковые простыни, засыпая еще прежде, чем закрываются глаза.Через несколько часов он просыпается в дикой лихорадке и с головной болью — такой убийственной, что трудно даже глаза открыть. Он выбирается из постели, чтобы пойти в туалет, и без сил валится на пол.Новоиспеченному лейтенанту Вауну нравится считать себя несгибаемым. Ему приятна мысль о том, что колдуны-генетики авалонского Братства смастерили для него тело, превосходящее тело любого рэндома на Ульте. Ребенком он никогда не страдал от летних болезней, зачумлявших дельтийские деревни. Он обладал иммунитетом к Бладракторской Рыси и всем прочим инфекциям, пронесшимся через Доггоц за последние пять лет. Он всегда лучше других справлялся с физическим напряжением, которому столь бессердечно подвергались новобранцы, как то: муштра, лишение сна, а еще — голод, перегрев, переохлаждение, лихорадка и невообразимое сочетание всяких прочих прелестей. Он вышел из Доггоца живым и в здравом уме через пять лет, и это само по себе чудо, которому он обязан своей несгибаемостью.Впервые в жизни он может испытать роскошь и комфорт.А он хочет только одного — умереть.Яростно вцепившись в резные перила из слоновой кости, лейтенант Ваун осторожно прокладывает свой путь вниз по лестнице, достаточно широкой для марширующего шеренгой взвода. Он по щиколотку тонет в ковре и куда взглянет всюду видит блеск: хрусталь и мрамор, золоченый орнамент и картины в золоченых рамах. Он чувствует себя ничтожным и грязным в столь роскошной обстановке. Он в конце концов всего лишь крестьянин, и здесь ему не поможет ничто из того, чему он научился в Доггоце.Три дня он мучился лихорадкой и два дня провалялся без сил, а сегодня намерен выйти и исследовать Вэлхэл, и пусть он сдохнет из-за этого.Дом кажется пустым, если не считать самого Вауна. Однако когда на ватных ногах он добирается наконец до безопасного холла, он видит парня, развалившегося на пухлом диване и наблюдающего с издевательской ухмылкой за его мучениями. На парне только малюсенькие красные плавочки, он водит большими пальцами ног по ковру. Его кудрявые волосы ровно подстрижены на середине лба.Это коммодор Тэм, но уж больно он вальяжен для столь неугомонного человека и совершенно неуместен на фоне всей этой роскоши.Ваун в шортах и майке — это все, что он нашел у себя в комнате, но он выпрямляется и…— Бога ради, иди сюда и садись, — говорит Тэм, смеясь. — Если попытаешься встать по стойке «смирно», то упадешь! Здесь мы этой ерундовиной заниматься не будем. — Он смотрит, как Ваун ковыляет по широкому ковру в его сторону. — Перед Рокером можешь раболепствовать, но не перед нами, жалкими смертными.Ничтожный лейтенант даже коммодора вряд ли может счесть простым смертным.Потея и задыхаясь от напряжения, Ваун рушится на стул рядом с ним. Его слабость унизительна; у него такое ощущение, что он пробежал расстояние отсюда до Доггоца.Тэм одобрительно оглядывает его.— Врач сказал, что завтра ты, возможно, сможешь встать, а послезавтра сделать несколько шагов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114