На все.— Мне нужно удостовериться, что ты действуешь по собственной воле, что ты понимаешь, что данная процедура не входит в действующий устав, что ты можешь отказаться от нее без каких-либо отметок в твоем личном деле.Это когда сам адмирал так пожелал? Ха!— Я понимаю, мэм.Она осмотрела его с сомнением. На полных губах появилась тень улыбки.— Мне кажется, что все-то ты врешь, младший матрос, но все, что ты говоришь, записывается.— Мэм, — произнес он автоматически. Что бы это ни было, ему хотелось, чтобы они начинали.— Это будет не больно, но неприятно. Мы обреем тебе голову, понимаешь? И просверлим дырочки в черепе.— Мэм! — ответил Ваун чуть менее уверенно. Она явно тащилась.— Очень маленькие дырочки. Размером с волосок. Штук семь или восемь. Через пару дней они заживут, и следа не останется. В процедуре будет принимать участие еще один человек, и то, что будет происходить с ним, гораздо более неприятно, а тебе не будет причинено никакого вреда.Она сделала паузу, и он еще раз повторил свою мантру:— Мэм!Она посмотрела на ручной ком и закатила глаза.— У тебя есть выдержка. Ладно, можешь надевать штаны.Она не пошевелилась, поэтому и он тоже. Она снова задумчиво посмотрела на него.— Младший матрос… Самое ужасное достается донору. Ты должен быть с ним рядом, так что тебе придется посмотреть. Приятного мало. Просто не забывай, что с тобой ничего такого делать не будут. На этот раз он ограничился кивком. Она пожала плечами и отвернулась, как будто собралась уходить, но остановилась и нажала какую-то кнопку на ручном коме.— Младший матрос… Вы, конечно, знаете о бустере?Эта черная колода уже начала его доставать, из-за нее он вынужден торчать в холодной комнате. Он сейчас действует по приказу адмирала и недосягаем для наглых пальчиков врачей, а посему впервые в жизни может позволить себе некоторую наглость.— Бустер — общее название пищевой добавки, необходимой для обмена веществ человека во время его пребывания на чужой планете, содержит важные аминокислоты, витамины и микроэлементы, кроме того, различные препараты, обладающие терапевтическим и профилактическим эффектом, в том числе антигистаминный антидеград…— Довольно! — оборвала она его. Черный янтарь вспыхнул в ее глазах. — Если ты нуждаешься в дополнительных уколах, младший матрос, я в самом деле могу взять иглу.— Мэм! — сказал он понимающе. Она усмехнулась.— Ты вот-вот будешь представлен на комиссии, насколько я понимаю?— Мэм.И покину Доггоц!— Одна из привилегий спейсера — это возможность подбирать свой собственный состав, микс. Кроме тех случаев, когда находишься на задании.— Мэм.Она понимающе кивнула, изучая какую-то невидимую ему информацию, и ему вдруг стало интересно. Там, в ее черных, как уголь, руках, был он весь. Все, что способна знать о нем наука, лежало у нее на ладони. И ему было интересно, что там такое она находит для себя интересным.— Тебе скорее всего никогда не понадобятся добавки для улучшения настроения. Не для протокола, младший матрос… это очень личный вопрос, и ты, если не хочешь, можешь не отвечать. У тебя когда-нибудь были женщины?— Да, мэм.Сейчас ему показалось, что он покраснел. Кранц!— Но не часто? Не часто для здорового двадцатилетнего парня? Невероятно сильного, умного и красивого парня?— Наверное, так, мэм.Один раз это было, мэм. На спор, мэм. Они говорили, что у меня не получится, мэм. Я им продемонстрировал, что могу, мэм. Занимайся своими гребаными делишками с мозгом, мэм.Она посмотрела на ком и сказала:— А парень когда-нибудь был? Ну, мне известно, что тут, в Доггоце, бывает с новобранцами.— Нет, мэм.Это было бы еще более мерзко.Она кивнула машине, и он с удивлением понял, что она смущена и хочет продолжать разговор не больше него.— Вот о чем говорят цифры. О том, что физически ты способен, но твое… твое влечение практически не… очень невысоко. Ты знаешь о «закрепителе»?— Да, мэм.После отбоя почти все разговоры сводятся к тому, что новобранцы будут делать с «закрепителем», когда вернутся в мир. Женская разновидность называется «размягчитель». За пять лет он ни о чем другом и не слышал.— Я дам тебе еще один совет, младший матрос, — сказала она как бы своим рукам, — поскольку мне кажется, что этого никто никогда не сделает, врачи-машины не делятся информацией по собственному произволу. Большинство спейсеров добавляют в свой бустер три единицы в день. Машины понимают, что тебе нужно, когда ты просишь «закрепитель». Четыре, может быть, даже пять единиц для вечеринки — допустимо. Что бы там тебе ни рассказывали, почти никто не принимает больше. Шесть или семь — и мужчина становится козлом, он начинает бегать за всем и вся, включая канареек. Как правило, кто-нибудь в конце концов пристреливает его в порядке самообороны. Понятно?— Да, мэм.Ваун не сомневается, что покраснел уже до самого паха. И это после пяти лет в Доггоце!— Тебе бы я выписала начальную дозу в объеме десяти.— Мэм?— Можешь поэкспериментировать, но, на мой взгляд, приняв семь, ты приблизишься к нормальному состоянию обычного гражданского мужика, а чтобы стать среднестатистическим похотливым приставалой-спейсером, тебе понадобятся где-то десять. Для вечеринок — двенадцать.Он кивнул, не понимая, почему оскорблен и зол. Она улыбнулась ему по-настоящему, и очень белые зубы засверкали на очень черном лице.— Так жить интереснее, младший матрос. Поверь, тебе понравится.Она сунула ком в карман и отвернулась.— Приор так и делал, — сказала она через плечо по дороге к дверям. — Иначе у него не получалось. Надевай штаны и выходи.В Форхиле «закрепителя» не было. Не было вообще никакого бустера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114