кто знает – может статься, пролетит немало лет, прежде чем он снова лично навестит эти области Империи… Да будет проклят здравый смысл!

* * *

Когда Шанди окликнул Хардграа, тот вроде бы уже знал, зачем его зовут. Осадив своего коня, центурион подождал принца – и хмурил брови при этом:
– Ты намерен пуститься вскачь? Не терпится добраться до Хаба?
– А ты что же, сомневался во мне? – Отряд из пятидесяти воинов не может загонять лошадей, ибо нет такого почтового двора, где найдется наготове полсотни скакунов. Сегодня Шанди собрался вырваться вперед с горсткой надежных людей.
– Если твои действия можно предугадать, – проворчал Хардграа, – ничего хорошего не жди.
Шанди никогда не расставался с охраной, и покушения на его жизнь действительно случались, хотя, разумеется, ничего слишком серьезного. В дороге же он был куда более уязвим, нежели за оградой лагеря или в стенах дворца. Пару раз он срывал планы заговорщиков, сам того не замечая, – лишь благодаря скорости, с которой передвигался по Империи…
– Сколько народу тебе бы потребовалось, чтобы устроить засаду на отряд вроде нашего? – выкрикнул Шанди сквозь цокот копыт.
Хардграа сплюнул, обдумывая задачу.
– А зачем много народу? И один хороший лучник вполне справится.
– Хороший лучник, готовый умереть за здорово живешь? В наши дни это редкость. Но все равно, ему нужно будет точно знать, когда я проезжаю мимо, – и время, чтобы все подготовить. Нельзя ведь сутки простоять на месте с натянутой тетивой?
Хардграа нехотя кивнул, выражая полное согласие. – И что с того?
– Значит, нам надо обогнать новости о собственном прибытии.
Даже непробиваемый центурион был потрясен подобным заявлением:
– Что, обогнать почту?
Отличный наездник с деньгами (и при условии благоприятной погоды) может одолеть три почтовые станции в день. Если же дело особенно спешное, тогда четыре, хотя мало кто способен долго выдерживать такой темп. Закон предписывал размещение постов на расстоянии восьми лиг друг от друга. Пеший путник мог утром выйти от одного поста – и к вечеру добраться до следующего, груженая же телега могла проехать вдвое дальше. «Четыре поста» означали скорость около тридцати лиг в день, обычно при участии от восьми до двенадцати лошадей; то была быстрая езда и верная гибель.
Имперская почта переправляла срочные послания еще быстрее, – но при этом менялись как кони, так и люди. Курьер вовсю дул в рожок, издалека извещая о своем прибытии, и его напарник хватал сумку с письмами еще до того, как конь первого успевал замедлить бег. Неопытному же наезднику нечего и мечтать обогнать почту.
– В особых случаях, – с усмешкой пояснил Шанди, – проконсул имеет право остановить почтовую доставку.
Он предлагал нечто настолько похожее на кощунство, что впервые, кажется, за всю свою службу начальник личной охраны оказался потрясен до глубины души. Шанди ткнул большим пальцем назад, указывая на следовавший за ними отряд:
– Думаешь, Ократи справится? Хардграа кивнул не задумываясь. Оптия Ократи он выбирал сам, так что тот справится со всем, чем угодно.
– И надолго?
– Трех-четырех дней вполне хватит, – сказал Шанди. – А потом первым делом пойдет государственная корреспонденция, а частная переписка подождет еще денек-другой.
Эта идея завладела воображением центуриона, и он радостно оскалился:
– Кого возьмем?
– Господина Акопуло и лорда Ампили, конечно. По виду обоих не скажешь, что они способны выжить после безумной скачки в духе Шанди, но Хардграа знал их достаточно давно, чтобы не обмануться на этот счет.
Акопуло, политический советник принца, был невысок и худ, напоминая собой какую-то невзрачную птаху; к тому же из-за седины он казался старше своих лет, но при этом обладал, пожалуй, самым острым умом во всей Империи. По одной «единственной паутинке Акопуло мог бы выследить паука за тысячу лиг, и каждого видел насквозь.
Ампили, начальник протокольной службы, был вдвое крупнее Акопуло. Сейчас он трясся на своей лошадке где-то в конце колонны, и вздувающийся волнами серый плащ овевал его рыхлые телеса. У этого толстяка источников информации больше, чем у всей имперской бюрократии Хаба. Неопытный Ило воображает, будто находится в курсе всего, что происходит в Империи, потому что через его руки проходит вся официальная корреспонденция; но это только события, Пропущенные сквозь «официальную» мясорубку. Из разговоров с Ампили Шанди узнает множество важных вещей, о которых так называемые официальные лица даже заикнуться не смеют; Акопуло же раскрывает ему подлинный смысл происходящего, вкупе с хитроумными рассуждениями о возможных последствиях. Тучный Ампили сочтет путешествие нелегким, но он куда более вынослив, чем можно подумать.
– А я? – внезапно забеспокоился Хардграа.
– Ну конечно.
Шанди не пренебрег бы компанией начальника своей охраны и личного телохранителя, да и двух молодцов с мечами захватить с собой тоже не помешает. Правда, кроме сурового вида от них ничего и не потребуется, – но путешествовать вовсе без сопровождения в подобной ситуации может только слабоумный. Да и зачем было походя обижать Хардграа, живое олицетворение преданности, старого товарища, бывшего некогда гладиатором? Как говорили в войсках, на завтрак он грыз гранитные глыбы, а на обед – бронзу.
– И еще Ило.
– Этого?.. – опешил Хардграа, явно подразумевая «зачем?».
– Считай его моим талисманом, – с улыбкой предложил Шанди.
Ило же, без сомнения, наслаждался поездкой – ив первую очередь самим собой, гарцующим впереди всех. Штандарт плыл высоко, а края белой волчьей шкуры так и трепетали на ветерке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132