Целитель, обрадованный тем, что получил порцию храмовых сплетен,
пояснил:
- Если бы изгнание, проведенное священным Хонакурой, не достигло
цели, это значило бы, что Богиня отвергла старого жреца, а такой исход -
конец его карьере. Что, в свою очередь, вызовет существенные перемены в
верхах.
Еще лучше.
- Ну, по крайней мере, они не позвали целителя, - сказал Иннулари. -
Я бы, например, не стал этим заниматься - при всем моем уважении,
светлейший.
- Почему? - спросил Вэлли; боль не могла заглушить любопытства.
- Потому что перспективы неутешительны, - он взмахнул рукой,
показывая вокруг. - Именно так я и попал сюда. Я отказался от больного, но
это была богатая семья, и они предлагали мне все больше и больше. В конце
концов моя жадность победила, да простит меня Богиня!
Вэлли осторожно повернул голову.
- То есть если пациент умирает, то целитель попадает в тюрьму?
- Да, если у родственников есть связи. - Иннулари вздохнул. - Мною
овладела алчность. Но это была идея моей жены, так что ей самой приходится
сейчас все расхлебывать.
- И надолго ты здесь?
Несмотря на удушающую жару, маленький человечек вздрогнул.
- О, я думаю, до завтра. Я тут уже три дня, а суд принимает решения
быстро.
А что потом? Судилище, конечно. Вэлли опять приподнялся и посмотрел
на тех людей, что сидели вокруг. Ни одного прекрасного юноши. Тогда это не
человеческие жертвоприношения, а казнь. А те, кого сбросили в водопад,
были, выходит, преступниками? В основном, пояснил целитель. Или, конечно,
рабы, в которых уже не нуждаются. Иногда люди добровольно отправляются к
Богине - очень больные или старые.
- А кто-нибудь остается в живых? - задумчиво спросил Вэлли.
- Я думаю, один из пятидесяти, - ответил целитель. - Один раз в две
или три недели. Большинство же Она строго карает.
Дальнейшие расспросы показали, что кара заключалась в том, что жертву
избивали и калечили - практически не было случаев, чтобы кто-то остался
невредим. Тем не менее о своем будущем целитель думал спокойно,
убежденный, что его приступ жадности - небольшой грех и Богиня легко
простит его. Вэлли не мог понять, на самом ли деле маленький человечек
свято верит своему божеству или же он просто пытается сохранить
присутствие духа. И то и другое казалось Вэлли просто невероятным.
Некоторое время спустя привели еще одного - молодого раба, которого
посадили рядом с Вэлли. Он с ужасом посмотрел на знаки воина и не произнес
ни слова. В конце концов Вэлли решил, что перед ним врожденный идиот.
День тянулся бесконечно долго, боль, жара и все возрастающая вонь
становились просто невыносимыми; солнце превратило эту влажную клетку в
настоящую парную. Толстый целитель продолжал свою бессмысленную болтовню:
возбужденный встречей с Седьмым, он стремился пересказать историю всей
своей жизни и описать каждого из своих детей. Потом он вернулся к вопросу
о суде. Обвиняемый на нем не присутствовал - сама эта идея показалась
Иннулари странной - и обычно узнавал о приговоре только тогда, когда его
доставляли к месту казни. Да, случаи оправдания иногда бывают.
- Конечно, в вашем положении этого ожидать не приходится, светлейший,
- сказал он, - потому что вашему преступлению стали свидетелями несколько
членов суда, например священный Хонакура. - Он задумался. - Но все же
интересно было бы услышать, каково их решение: одержимый демоном,
самозванец или богохульник? - добавил он задумчиво.
- Я не могу ждать, - заявил Вэлли. Все же, будь у него выбор, он бы
согласился на еще одно изгнание - уж если этим путем он оказался здесь,
то, возможно, этим же путем он выберется и обратно. Но потом из замечаний
Иннулари он понял, что повторное изгнание - это большая редкость. Упрямых
демонов обычно отсылают к Богине.
Стражники привели женщину. Она послушно разделась и села, заняв место
рядом со слабоумным мальчиком-рабом. Это была женщина средних лет,
начинающая седеть, кожа у нее была дряблая, обвисшая, но мальчик
извернулся, уставился на свою соседку и в таком положении провел весь
остаток дня.
Но Вэлли эти проблемы уже не касались - а может быть, и никогда
больше не коснутся. Он размышлял о том, что же Недомерок назвал подобием
ада: Была ли это угроза, предвидение или счастливая догадка? Если
определять рай как сексуальное возбуждение в паху, то ад, естественно,
начался с невыносимой боли в том же месте.
Итак, первый постулат: вся эта боль реальна. Фантазией может быть
секс, но не такое.
Следствие: этот мир реально существует.
Он пришел к выводу, что возможны три объяснения. Первое - у Вэлли
Смита энцефалит, и значит, этот Мир - сплошной бред. Но почему-то с
течением времени это объяснение становилось все менее и менее
убедительным.
Второе - повреждение головы у Шонсу. Он Шонсу, а Вэлли Смит - это
иллюзия. Он долго лежал на твердом, сыром камне, закрыв распухшие глаза,
чтобы их не слепило солнце, и размышлял, но не мог убедить себя ни в чем.
Его память хранила слишком много подробностей о жизни Вэлли Смита. Он,
например, помнил тысячи технических терминов, хотя когда он пытался их
произнести, получалось какое-то хрюканье. Он помнил свое детство, друзей,
учебу. Музыку. Спорт. В его памяти земная жизнь не умирала.
Оставалось только третье объяснение - реальны оба мира, и он попал не
туда, куда надо.
Солнце уже заходило, когда у входа в тюрьму послышался какой-то лязг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109