– Каким образом, Пичи? – спросил Чарли, чувствуя укол ревности. Ему хотелось быть единолич-ным начальни-ком, и вмешательство Одри в дела оркестра не входило в его планы.
– Она послала мальчика переговорить кое с кем в городе, и для нас тут же нашлось местечко, где остановиться.
Чарли недовольно поморщился и спросил:
– Интересно, как ей удалось провернуть это дельце так быстро?
Пичи только пожал плечами, оставив Чарли в неведении о том, какими магическими приемами владеет мисс Хьюлетт.
“Да она проворная девушка, черт побери!» – раздраженно подумал Чарли.
Он посмотрел на Одри, та перехватила его взгляд и улыбнулась в ответ.
“И все-таки она очаровательна”, – вынужден был признаться самому себе Чарли.
Его отвлек голос Харлана Льюиса, басиста.
– Привет, Чарли. Лестер сказал, что ты подхватил пулю. Черт, я и не предполагал, что та тетка окажется таким метким стрелком.
– Ради всего святого, заткнись, Харлан, – прошипел Чарли и покосился на Одри. Та, похоже, не слышала их разговора.
Харлан безропотно замолчал. Это далось ему безо всякого труда, поскольку он был парнем спокойным и даже флегматичным. Харлан просто пожал плечами и повел своего коня на лужок.
– Хозяйки фермы предоставляют нам свою конюшню для репетиций, парни! – громко воскликнул Чарли. – Наконец-то мы сможем заняться своим любимым делом!
Он боялся, что парни могут поднять его на смех при упоминании о конюшне, но этого не произошло, а поймав восторженный взгляд Одри, Чарли вновь почувствовал себя руководителем знаменитого оркестра.
– Ты привез нитки, Лестер? – спросил Чарли.
Он был уверен, что Лестер ничего не забыл, но ему очень хотелось и впредь набирать очки в глазах Одри и Айви – по крайней мере, до тех пор, пока он не найдет способ добраться до их камешков.
В ответ Лестер вынул из бокового кармана объемистый пакет, набитый катушками ниток всех цветов – голубыми, синими, белыми, красными, желтыми и бог знает какими еще – и сказал:
– Ведь они спасли наши шкуры, Чарли. Спасли, черт побери.
Да, тот разговор Одри с шерифами, видно, крепко запал в душу старины Лестера.
Конюшня оказалась идеальным местом для репетиций. Лошадей на ферме Хьюлеттов было немного. Если говорить точнее, у них была всего одна лошадь, да и та сейчас была отогнана на какое-то дальнее пастбище, и в конюшне находился лишь один жилец – старый мул по имени Герцог, существо молчаливое, спокойное и, что было в традициях этого дома, весьма дружелюбное. Он внимательно осмотрел входящих на конюшню музыкантов, негромко вздохнул и принялся жевать сено, не обращая больше на них ни малейшего внимания.
Музыканты уселись в полукруг на связках соломы, Чарли сел перед ними – совсем как заправский дирижер – и поднял руку, призывая к тишине Он вдруг вспомнил репетиции в своем родном Америка-Сити, и на секунду у него сжалось сердце.
И, как видно, не у него одного.
– Господи, как же давно мы не играли, – громко вздохнул Пичи Джилберт, поглаживая свой тенор. Взгляд у него был смущенный, а глаза предательски повлажнели.
Чехол, из которого он достал свой инструмент, был потертым, немало повидавшим и немало поколесившим по свету, как и его хозяин.
Недоверчиво поглядел на товарищей и сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Неужели это не сон? Неужели мы снова будем играть?
Чарли никак не мог начать разговор, для которого, собственно, и собрал своих парней. Сначала ему мешало то, что все они были взволнованы предстоящей возможностью поиграть. Затем ему помешала Одри, которая принесла на конюшню коржики и сидр, чтобы музыканты могли поддержать свои силы.
Потом заявилась Айви. Она пришла для того, чтобы поблагодарить Лестера за нитки, и благодарила его бесконечно долго, не сводя с его лица восторженных глаз.
Лестер, разумеется, засмущался и сделался красным как вареный рак.
Когда все наконец успокоилось, Чарли плотно прикрыл дверь конюшни, уселся на связку соломы и наклонил голову вперед.
– А теперь, парни, придвигайтесь поближе, – сказал он. – Не нужно, чтобы нас слышали.
Музыканты зашуршали соломой и сдвинулись в тесный кружок.
Шериф Фермин Смолл места себе не находил. Надо же, каким дураком выставила его эта Адриенна Хьюлетт! Она при каждой встрече пытается выставить его идиотом – и, надо признать, это здорово ей удается! Она считает его бездарным полицейским, но рано или поздно он докажет ей, что она ошибается.
– На этот раз номер у нее не пройдет, – бормотал себе под нос Фермин Смолл, пробираясь под окна конюшни Хьюлеттов. – Я знаю, что эти парни мошенники, и сумею вывести их на чистую воду.
Нужно признать, что Фермин Смолл был достаточно умным и проницательным человеком. Он чувствовал своим длинным носом, что с гостями Хьюлеттов не все в порядке. Шериф шевельнул своими длинными усами, словно принюхиваясь к чему-то.
“Разве я виноват, что в прошлом году украли тех свиней? – размышлял он. – Нет. И в том, что в пустыне подстрелили Билли Пайка, я тоже не виноват. Как я мог задержать бандитов, если их укрыли апачи? У этих чертовых индейцев разве что-нибудь найдешь? Когда они увели быка у старого Гудлоу, что я мог поделать? Но на этот раз я покажу, что такое шериф в здешних краях!”
Фермин Смолл не зря почти полдня провел в зарослях колючих кактусов. Со своего наблюдательного пункта он видел, как на ферму Хьюлеттов прибыли так называемые музыканты. Да это настоящая банда мошенников! Ну, теперь-то он сумеет их накрыть!
Фермин прильнул к стене конюшни и приложил ухо к окну, чтобы получше слышать, о чем пойдет разговор там, внутри. Слышно было плохо, и, чтобы сосредоточиться, Фермин Смолл зажмурил глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109