Оружие тоже отправили в Лондон в Военное министерство.
Попрощавшись и крепко пожав руки всем таможенникам, Дикон покинул Димчерч.
– Тысяча фунтов? Господи! Какая же вы молодчина! – Рут не терпелось узнать от Кэролайн подробности посещения дома на Ганновер-сквер.
– Но посмотрите, что я еще нашла, – возбужденно сказала Кэролайн. – Поглядите на это, – она протянула Рут серебряную закладку в кожаном чехле.
Рут, озадаченная, повертела ее в руках.
– Что это?
– Выньте из чехла.
Рут повиновалась.
– О! – воскликнула она, заметив надпись. – Вот Дикон увидит! А что это у вас еще?
Кэролайн показала бухгалтерскую книгу, в которой лежали письма. В них говорилось о «доставках», «грузах» или «товарах». Кэролайн решила, что это письма от клиентов Уолтера, покупавших у него коньяк. Подписаны они были только именами, без указания фамилий: Джем или Роджер, в одном случае письмо было подписано: «Одноглазый Билли». Как улика, письма не имели большого значения. Никого нельзя было связать с торговлей оружием. Это были заказы на товар, а не предложения продажи.
Затем Кэролайн принялась за бухгалтерскую книгу. Похоже, что записи в ней зашифрованы. Это для Дикона.
Но тысяча фунтов и вещи, которые она привезла с собой, – это все ее собственность. У нее было достаточно денег на ближайшее будущее, одежда и чувство собственного достоинства. Эта было великолепное чувство.
Они с Рут считали дни до возвращения Дикона. Кэролайн пыталась сшить еще одно платьице, но мысли ее были далеко. Ей несколько раз приходилось распарывать то, что она пыталась вышить, и приниматься за работу снова. Наконец, ее терпение лопнуло, и она отложила платьице. Зачем так торопиться, если у нее есть тысяча фунтов?
Кэролайн пребывала в полной растерянности. Как она должна отнестись к Уолтеру, который лежит сейчас где-то с серьезным ранением? Судя по последнему письму от Дикона, он был помещен в тюрьму в Райе. Но она предполагала, что его переведут в Лондон, где он должен будет предстать перед судом. Где он будет? В Ньюгейте? В своем нынешнем положении он не может причинить ей никакого вреда. А поскольку Фенланд тоже находится под стражей, то ей нечего бояться. А что делать с клятвой, которую она дала, выходя замуж? «В болезни и здравии…» Должна ли она выполнить эту клятву теперь, когда Уолтер ранен?
В глубине души она жалела, что Дикон не убил его.
Она ругала себя за такие мысли. Конечно, его повесят, если обвинят в измене. Для обвинения доказательств достаточно.
Приезд Дикона разрядил напряжение, в котором они все это время пребывали. Рут и Кэролайн часами обсуждали, как отметить его возвращение, но ничего более праздничного, чем торжественный ужин, придумать не смогли.
– Должны быть все его любимые блюда, – заявила Кэролайн.
– У него все блюда – любимые, – смеясь, отвечала Рут. – Разве вы не заметили? Поставь перед ним любую еду, и он ее с жадностью съест.
Посовещавшись с поварихой, они составили меню, которое начиналось с ростбифа и заканчивалось крыжовенным киселем со взбитыми сливками. Единственная сложность состояла в том, что никто не знал, когда будет ужин. Они не знали, когда Дикон вернется.
Он приехал утром, ближе к полудню. Дамы в это время читали дневную почту. Они тихо обсуждали, стоит или не стоит ехать на музыкальный вечер к леди Лакруа, когда в гостиную вошел Дикон и сказал:
– Доброе утро.
– Дикон! – воскликнула Рут и бросилась обнимать его. – О Дикон, ты вернулся живой! Мы так тобой гордимся!
Кэролайн тоже встала, но подойти не решилась.
– Вы не хотите, чтобы я вас обнял? – улыбнулся ей Дикон. – У меня в запасе много объятий, мне кажется… Секундочку, – он оглянулся. – Да, еще парочка найдется, – и протянул к ней руки.
Кэролайн рассмеялась и подошла к нему.
От него пахло дальними странами, но она сразу же перестала думать об этом, оказавшись в его объятиях. Кэролайн не решалась взглянуть ему в лицо из опасения, что она увидит в нем приглашение, от которого не сможет отказаться. Она прижалась к его груди. Она так рада его видеть, – и… не рада. Желание вернулось.
– С возвращением, – сказала она, уткнувшись в его пальто. И крепко обняла.
Кэролайн старалась вести себя так, словно ничего не случилось, когда Дикон наконец выпустил ее. Она была смущена из-за того, что Рут видела проявление ее чувств. Но Рут, казалось, не обратила на это внимания. Она как ни в чем не бывало обсуждала с Диконом праздничный ужин и хотела знать, что он предпочитает: крыжовенный кисель со взбитыми сливками или бисквит, пропитанный вином и залитый взбитыми сливками.
– Кисель обязательно, – улыбнулся Дикон. – Ну а теперь, когда мы решили самый важный на сегодняшний день вопрос, могу я спросить, как вы обе справлялись здесь без меня? Какие у вас тут были трудности?
– Сейчас увидите, – многозначительно взглянула на него Кэролайн, и ее глаза заблестели. Она вышла из комнаты и скоро вернулась с закладкой и бухгалтерской книгой. Кэролайн вынула серебряную пластинку из чехла и протянула ее Дикону.
Дикон едва удержался, чтобы не произнести неджентльменское выражение.
– Откуда это у вас? – спросил он. – О, это поставит точку в деле Неджона, я надеюсь! Отлично! – он сжал руку Кэролайн.
Кэролайн рассказала о своем визите в дом на Ганновер-сквер.
– А это бухгалтерская книга. И еще я взяла тысячу фунтов, деньги на булавки за пять лет.
Дикон почти не обратил внимания на сообщение о тысяче фунтов, его занимала бухгалтерская книга. Он внимательно вчитывался в цифры. Они были записаны в два ряда: приход и расход. Записи к цифрам могли бы с таким же успехом быть сделаны на греческом или санскрите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73