– Я ее ни разу не видел, пока мы не познакомились в почтовой карете. Я о ней почти ничего не знаю.
– Приятельница Рут, да? Ты живешь с Рут в Лондоне, правда? Странно, что вы никогда раньше не встречались, – он понимающе улыбнулся.
– Ты мне не веришь? Ты думаешь, что я…
– Я вынужден тебе верить, но только потому, что эта несчастная не в твоем вкусе. Черт побери, Дикон, да она же не из тех, на кого мужчины обращают внимание. Может, это по части благотворительных занятий Рут? Она просто пожалела беднягу? Я так понял, что ребенок умер. Весело небось у вас здесь было. Как твоя мама к этому отнеслась?
– Мама отнеслась с пониманием, – с гордостью произнес Дикон. – И Рут не «просто пожалела беднягу», они подруги. У нее какие-то сложности, ей некуда было податься, так мне сказали, но я не знаю подробностей.
– То есть ты не хочешь о них говорить, – догадался Гарри. – Очень хорошо. Загадка года, прямо здесь, в Дареме, и ты держишь рот на замке. А где мистер Мейкпис?
– Понятия не имею, – жестко ответил Дикон.
– Если мистер Мейкпис существует, – не унимался Гарри.
– Ты говорил, что сельскохозяйственные угодья сокращаются из-за строительства новых шахт, – сказал Дикон. – Как ты думаешь, твоей земле это угрожает?
– Ах, – рассмеялся Гарри. – Таинственные незнакомки, рожающие в чужих домах, – тема гораздо более интригующая. Разве нет? Что касается шахт, нет, не думаю, что в ближайшем будущем это станет серьезной угрозой для моих пастбищ. Ладно, Дикон. Ты обещал отвести меня в конюшню и показать, что там у тебя еще осталось. Обещаю больше не упоминать имени миссис Мейкпис… сегодня. Идем?
Кэролайн нашла леди Райкот в кабинете, она просматривала почту.
– Присаживайтесь, – пригласила она Кэролайн. – Хотите чаю? Сейчас принесут. Помогает успокоиться, когда я смотрю счета. Не понимаю, чего добиваются эти торговцы? Прошу прощения. Вам это не интересно. Я так злюсь! – она отодвинула целую стопку счетов в сторону и положила сверху пресс-папье в форме львиной головы.
– Нет, спасибо, – неуверенно ответила Кэролайн. – Я только что пила чай с его светлостью и его другом. И знаете, мадам, я не знала, что мне говорить, когда его друг начал задавать вопросы. Слава Богу, его светлость пришел мне на помощь!
– Правда? Должна признать, вы меня удивили. Обычно мой дорогой Дикон не особенно считается с чужими чувствами, – сказала леди Райкот. Она оглядела Кэролайн. – Дорогая, у вас нет другой одежды? Сейчас, когда вы не в положении, вам ни к чему такие… чересчур свободные платья. У вас, наверное, есть что-нибудь, скажем, не такое бесформенное?
– Нет, – отрицательно покачала головой Кэролайн. – Когда бы я их носила? Перерывы между беременностями были такие короткие, что просто не было смысла затевать все эти примерки… и я, естественно, никуда не ходила, поэтому мне все это было ни к чему.
– Вы нигде не бывали? – переспросила леди Райкот. – В Лондоне? Там столько всего интересного! Разве ваш муж не разрешал вам ездить к друзьям, по магазинам, куда-нибудь между детьми? Конечно, если вы себя хорошо чувствовали, – она ласково смотрела на Кэролайн.
– Мой муж не верил, что я себя хорошо чувствую, – ответила Кэролайн и вздохнула. – И по правде говоря, я едва успевала родить или потерять малыша, как мой муж делал все, что мог, чтобы я носила следующего ребенка, – с горечью проговорила она.
– Он словно держал вас в тюрьме! – возмущенно сказала леди Райкот. – Вы никогда не бунтовали?
– Бунтовала? Против Джона? У меня не было шансов, – Кэролайн чуть улыбнулась. – Я однажды сбежала. Он регулярно ездил в Кент навестить какого-то родственника, какого-то кузена, кажется. Он всегда старался, чтобы ко времени его отъезда я была в положении. Однажды, уже несколько лет назад, когда я была уже на третьем месяце и чувствовала себя на удивление хорошо, я, не говоря ему ни слова, велела Досси нанять экипаж, и мы отправились по магазинам! Я купила новую шляпу, пару светло-сиреневых перчаток, прелестный шелковый веер, на котором были нарисованы розы, и шаль невероятной красоты! Я все записала на счет мужа. Нас не было дома почти всю вторую половину дня! О, какое это было наслаждение!
Сердце леди Райкот сжималось от жалости к этой молодой женщине, представление о наслаждении которой не выходило за рамки заурядной поездки по магазинам за всякой дребеденью. Что же за чудовище ее муж? Подумать только, Кэролайн жила как узница, которая должна была лишь производить потомство, целых пять лет. Немыслимо!
– Он узнал? – спросила она. – Хотя конечно, когда получил счета.
– Да, – ответила Кэролайн. – Я хотела, чтобы он узнал. Поэтому и записала расходы на его счет. Я хотела, чтобы он увидел, что я не рабыня бессловесная, – она вздохнула. – Это было бесполезно. Мне некуда было выходить в этих вещах. Какой прок от сиреневых перчаток или веера, если ты никуда не ходишь и никто, кроме слуг, тебя не видит? Когда муж получил счета, он устроил мне допрос и… И я не хочу больше об этом говорить, – Кэролайн отвернулась, чтобы леди Райкот не увидела слез, которые потекли ручьем.
– О, моя дорогая, бедняжка. – Леди Райкот подошла к Кэролайн и положила руку на плечо. – Но не мог же он вас ударить, правда?
– Нет, – ответила Кэролайн срывающимся голосом. – Я была на четвертом месяце, когда пришли счета, а он не прикасался ко мне, пока я была беременна. Он отобрал у меня все, что я купила, и сжег. Не вернул! О нет! Он сжег все и так, чтобы я видела. Он сжег все, кроме веера. Я его спрятала, а ему сказала, что веер сломался и я его выбросила. Он и сейчас у меня, – она гордо подняла голову.
– Браво! – захлопала в ладоши леди Райкот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73