Кинозвезды, готовые закатиться, находят юных старлеток и берут их в жены. Но вы, моя умница и красавица, умудренная опытом, вы и такие, как вы, перетасовываете карты, и вот вы — на коне, а мужчины лишь средство к достижению цели. Вы — женщина, значимая сама по себе. Вам не нужно ни перед кем кланяться, потому что вы сами себе хозяйка. И пока вы относительно молоды, вы имеете все возможности и средства для того, чтобы делать то, что вы хотите и с кем хотите.
Тифф несколько принужденно улыбнулась.
— Скажем так: существует немало людей, в том числе мои пасынки, которые считают меня всего лишь жадной до денег наглой сукой. И, увы, я не так молода, как хотелось бы.
Тифф приняла соблазнительную позу, неосознанно открыв взгляду графини идеальной формы, без следов варикоза ноги. Но сейчас она заметила, что графиня смотрит на ее обнаженную плоть. Тифф почувствовала, что ее обволакивает тепло, и покраснела. Она хотела запахнуть халат, но графиня остановила ее, положив ладонь ей на колено.
— Достаточно молода. И посмотрите, как красива! Вы держите себя в форме, что я тоже весьма уважаю в женщинах.
Длинные пальцы графини, унизанные драгоценностями, поглаживали колено Тифф, чуть-чуть вниз к икре, чуть-чуть вверх, к внутренней части бедра.
Тифф не так-то просто смутить, но сейчас ей казалось, что кровь хлынула к конечностям, ей стало жарко так, что от нее словно шел пар. Ей следовало встать, уйти…
Но графиня смотрела ей в глаза, смотрела откровенно чувственно. Тифф обнаружила, что не может пошевелиться, взгляд графини гипнотизировал. Гостья лениво улыбалась, а между тем пальцы ее продолжали движение.
— Скажи мне, красавица, — продолжала она нежным ласкающим шепотом, — ты когда-нибудь была с женщиной?
Тифф стоило сказать что-то остроумное и категоричное, но она смогла лишь выдохнуть:
— Нет…
Графиня пожала плечами, ее умелые пальцы все поглаживали плоть.
— И я тоже — много, много лет. Но когда я поняла, что мужчины — обманщики, что они играют с тобой, и только… Я решила, что вполне возможно соблазнять самой молодых и красивых. И я узнала, что женщины могут тоже быть соблазнительными, привлекательными… такими аппетитными.
Тифф с трудом проглотила слюну. Нет, она никогда не была с женщиной, но…
— Бедная Тифф! Так много лет провести с престарелыми мужчинами, добивающимися удовольствия лишь для себя! О, можно только представить, что тебе приходилось делать, чтобы подвести их к точке… возможности!
Графиня, казалось, читала ее собственные мысли. Пока она говорила, Тиффани почувствовала весьма острый приступ желания. Желание овладевало ею с потрясающей остротой. Вещи, которые ей приходилось делать, терпение, которое ей приходилось проявлять, удовольствие, которое она приносила… сама не получая ничего взамен.
Я могу показать тебе, что такое удовольствие, — прошептала графиня. Ее губы были так близко. Ее слова, как шелковые покрывала, окутывали Тифф плотнее и плотнее.
Она хотела, чтобы графиня продолжала и делала больше. Намного больше. Пусть ее искусные пальцы поднимаются выше и выше, касаются тех мест, которые сейчас, кажется, гудят от напряжения.
— Позволь мне…
Ладонь графини легла Тифф на плечо. Прикосновение казалось столь нежным и в то же время столь властным. Тифф упала на спину, халат распахнулся, ноги раскинулись.
Графиня нависала над ней. Пальцы ее медленно продвигались по шее и ниже.
— Какая красивая грудь… — Графиня говорила еле слышно, слова ее шелестели как теплое дуновение, но они возбуждали так, что Тифф едва держалась.
Она никогда не была с женщиной.
Почему бы нет?
Тем более что с ней не просто женщина, с ней — графиня…
Если бы даже она захотела остановиться сейчас, все равно бы не смогла. Нежные, унизанные кольцами пальцы касались ее груди, скользили вдоль голубоватых прожилок вен. Тифф лежала, раскинув ноги. Она вся млела, превратившись в жидкий огонь. И не могла пошевельнуться.
— Красивая, красивая…
— Подтянутая и подкачанная, — с удивлением услышала Тифф собственный голос.
Графиня засмеялась, и смех ее был нежен и приятен, как перезвон серебряных колокольчиков. Тифф почувствовала, как увлажнился ее рот. Язык проворный, словно змеиный, рождал сполохи огня. Вот она лизнула раз, другой — огненные капли наслаждения. Она делала с ней что-то такое упоительно запретное…
Графиня склонилась ниже. Если бы Тифф могла пошевелиться, она бы схватила голову графини и притянула к себе. Она изогнулась, дрожа, она чувствовала, как тело ее наливается.
Быстрые движения языка прослеживали узор вен, касались ее живота, внутренней поверхности бедер. Тифф готова была улететь на небо. Господи, какой ослепительный оргазм! У нее потемнело в глазах, она едва не потеряла сознание. Видит Бог, те недоноски, за которых она выходила замуж, — просто никчемные создания! Так хорошо, что можно умереть…
Она никогда, никогда не испытывала ничего подобного, она не верила, что такое существует. Она качалась на волнах удовольствия, забывшись, отключив сознание, но графиня не оставляла ее в покое, она двигалась ниже, вдоль бедра. Легкая боль как от укола, и снова величайшее наслаждение, и снова, как говорят французы, маленькая смерть.
* * *
Нари ужинала не торопясь, с расстановкой.
Когда она насытилась, то откинулась на спину, глядя на смертельно белое тело женщины на кровати.
Графиня встала, все еще глядя на останки с явным удовольствием.
Женщина умерла счастливой. Нари знала множество великолепных способов сделать процесс принятия пищи праздником. Вены на горле что надо, а вот на бедре — не очень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119