Все старо как мир. Самый безжалостный разрушитель ничего не добьется, если не оставит в живых тех, кто будет ему служить. Как сказал саксонец, он понимает, что в борьбе за власть смерть неизбежна. Но он верит в то, что после смерти душа человека отправляется к Богу. Может, мы и прокляты им, но мы тоже понимаем, что если не будет равновесия на земле, то мы все исчезнем.
— Да ты оратор, — усмехнулся Лючан. — Итак, мы выходим в бой — как лучшие из мертвых.
— Мы выходим в бой, потому что я знаю: вина наверняка лежит на Нари и моем брате. А месть — моя главная забота. Я выздоровел и готов встретиться с ним вновь.
— Да будет так. Плывем на юг вместе с саксонцем.
— И будем молиться, чтобы наши корабли не затонули, — проворчал Вулфгар.
Они поплыли на юг, обогнув побережье Корнуолла, а затем верхом направились в глубь острова. По дороге они не раз натыкались на дома с вырезанным на стенах крестом. Огромные погребальные костры горели в полях. У каждого жилища, в каждом хуторе они останавливались и обезглавливали трупы, которые находили в домах. Они делали свою работу, ибо встречалось немало таких мест, где в живых не осталось никого и некому было позаботиться о мертвецах. Путешествовали они главным образом ночью, и когда останавливались, то обшаривали и кладбища в церковной ограде. Эдгар зеленел от отвращения и страха, когда, копаясь в свежезахороненных останках, они находили тех, кому приходилось отрубать голову или пронзать осиновым колом сердце. Но Эдгар ни разу не высказал и слова протеста. Наконец они набрели па деревню под названием Твикем, где когда-то правил оверлорд Эдгара. Там саксонский феодал построил крепость из дерева и земли, возвышавшуюся над зеленой рощей.
Когда кавалькада приблизилась к воротам, Эдгар попросил их остановиться.
— Ворота были крепко заперты, когда я уходил, теперь они распахнуты настежь.
— Подожди здесь, — велел Эдгару Лючан.
— Я бы предпочел пойти с вами, — ответил Эдгар.
— Пусть останется во плоти, а мы обернемся тенями, — предложил Рагнор.
— Я буду у вас вместо наживки? — спросил Эдгар.
— Мы будем с тобой, — заверил его Рагнор. И вот они оставили коней пастись, сами обернулись тенями и медленно двинулись следом за Эдгаром.
Факелы, закрепленные скобами на стенах, загорелись ярким огнем к тому времени, как Эдгар подъехал к воротам. Во дворе крепости прямо на земле лежали воины в латах, тут же валялись трупы животных и всяческие отбросы. Конь Эдгара закосил, взбрыкнул и встал, отказываясь двигаться дальше. Ему ничего не оставалось, как слезть с коня. Эдгар шел по двору к хозяйскому дому, тени следовали за ним. Вдруг саксонец вскрикнул от ужаса, ибо лежавший без движения латник вдруг зашевелился и потянулся, норовя схватить Эдгара за щиколотку. Рагнор обрел плоть. Рука латника была холодна как лед. Рагнор одним ударом меча избавил от головы тело некогда могучего нормандского рыцаря.
— Иди дальше, — шепнул Рагнор из темноты.
Эдгар продолжал путь.
Дверь в хозяйский дом тоже была распахнута настежь.
А в доме за длинным столом напротив костра сидел Хаган. Он отдыхал, откинувшись на спинку вырезанного из цельного куска могучего дуба кресла, закинув руки за голову, а ноги поставив на грубо сколоченный табурет. Огонь ревел. По всему залу мертвые и умирающие валялись в причудливых позах. Люди Хагана рыскали между ними, пытаясь найти еще живых, чтобы упиться кровью, не успевшей остыть. Нари сидела за другим концом стола, сложив на коленях руки, и, поджив губы, смотрела на Хагана. Рагнор заметил и причину ее неудовольствия. Хаган надел один из ошейников, что нормандцы надевали на шеи своих саксонских рабов, на молодую светловолосую девушку, одетую в тунику из беленого льна. Она стояла на коленях перед креслом, в котором восседал Хаган, и глаза ее были опущены.
— Довольно, Хаган, — крикнула Нари сердито. — Ты видишь — наши воины рыскают в отбросах. Ты сам обещал, что мы будем двигаться вместе с нормандцами и обретем власть, положение и пиршество над павшими.
Хаган ее как будто не слышал. Он потянул за цепь, прикрепленную к ошейнику пленницы, поймал ладонью прядь светлых волос, потер их между пальцами. Затем взглянул на Нари.
— Храбрость девчонки меня забавляет. Я думаю, она должна стать одной из нас.
— А я так не думаю.
— Ты ревнуешь, Нари, и очень глупо с твоей стороны, дорогая!
Нари вздохнула.
— Я устала от тебя!
— Ты трусиха. Ты боялась того крепыша, что так лихо рубил головы крестьянам. Ты боялась, что он с той же прытью отрубит и твою хорошенькую головку. Ты хотела убежать и спрятаться. Разве не так, Нари? Ты к тому же такая лгунья. Лгунья и обманщица. Ты хотела бежать обратно в Шотландию и откопать моего дорогого братца. Усмири свой аппетит! Да ты и меня боишься!
— Ты идиот. Забыл, видно, кто я такая.
— Я? Нет, Нари. Ты не дочь вождя, ты никогда ею не была. Тебя привезли из восточных земель ребенком, и вождь удочерил тебя. И ты обвела вокруг пальца буквально всех жителей деревни — наивные простофили никогда так и не узнали, что ты — прелестное дитя, взятое в дом к облеченному властью человеку, — навела на них проклятие! Но ты и представить не могла, что тебе попадется воин с жаждой сильнее, чем у тебя, и ты обретешь компаньона, о котором и мечтать не могла! Увы, ты все еще тоскуешь по моему брату, а потому не можешь не позволить мне играть со своими пленницами.
Прислушиваясь к разговору, Рагнор ни на миг не расслаблялся, дабы не потерять связь с миром теней. Он и представить не мог об обмане Нари. Брат Питер тоже не догадывался о том, что они пригрели на своей груди змею, с которой и начался весь ужас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119