Брайан начал зажигать свечи у постели.
Вернувшись к Элизе, он взглянул ей в глаза и опустился рядом.
— Сегодня… сегодня мы увидим друг друга. Ты будешь держать глаза открытыми, будешь звать меня по имени.
Она не ответила. В их глазах яростное желание постепенно сменилось наслаждением.
Потом Элиза свернулась рядом с ним и, утомленная душевно и телесно, заснула.
Брайан долго лежал без сна, глядя, как догорают свечи, но не решаясь затушить их.
Он размышлял, что могло привести его жену в столь бурное состояние. Неужели она способна смотреть ему в глаза, грезя о глазах другого мужчины?
Вскоре ему предстоит уехать. Времени остается слишком мало. Брайан не верил, что у Гвинет ребенок от него, но решить все могло только время. Элиза… она слишком горда. Она никогда не простит его. Возможно, как только он уедет, она вновь попытается бежать, и успешнее, чем прежде.
Наконец он вздохнул и поднялся, чтобы затушить свечи. Он помедлил, прежде чем задуть последнюю из них. Элиза была прекрасна в шелку собственных волос, но лицо ее казалось искаженным болью, а брови хмурились даже во сне. Пока он смотрел на нее, Элиза перевернулась и что-то пробормотала.
Загасив пальцами последнюю свечу, он лег рядом, нежно обнял ее и притянул к себе.
Гвинет и Перси уехали утром. Брайан и Элиза провожали их вместе, махая руками до тех пор, пока всадники не скрылись за ближайшим холмом.
Элиза пробормотала, что ее ждут дела, и ушла. Брайан сжал губы и тоже направился по делам — обучать новоиспеченных воинов и руководить постройкой стены.
Дни проходили слишком быстро, в беспокойном и слишком молчаливом перемирии. В поместье заготавливали еду на зиму, в погребах росли запасы эля и дров. Несколько дней Брайан провел на охоте; Элиза вместе с домашними слугами делала сальные свечи.
Каждую ночь Брайан обнимал свою жену и лежал, не в силах заснуть, размышляя о том, кого он держит в руках.
Наконец наступил неизбежный день отъезда. В последний раз Брайан удовлетворенно оглядел неуклонно поднимающуюся стену и отряд, в который превратилось недавнее сборище неумелых крестьян.
В покоях стало чисто и уютно. Элиза послала за гобеленами и резной мебелью, бельгийскими кружевами и восточными коврами. Их жилище превратилось в настоящий дом.
Недоставало только тепла его обитателей.
В последнюю ночь Элиза сама пришла к нему. Брайана всегда изумляло, как удавалось столь холодной и горделивой женщине по ночам становиться такой ласковой и страстной. Ночь… его последняя ночь.
Его охватило отчаяние, не успев утихнуть, его желания пробуждались снова. Он стал страстным и настойчивым, неутомимым и ненасытным. Она не пыталась возразить, напротив, возбуждала его своим неутихающим желанием.
На рассвете он стал одеваться, так и не сомкнув глаз за всю ночь.
Прицепив к поясу ножны, он опустился на край постели. Под глазами Элизы появились тени, она побледнела. Лучи рассветного солнца проникали сквозь окна, играли в ее волосах, — казалось, она окутана золотисто-алым шелком.
Брайан взял ее за руку и рассеянно повертел сапфировое кольцо. Взглянув ей в глаза, он проговорил:
— Кто же ты, герцогиня? Вправду ли ты принадлежишь мне? Или ты навсегда закрыла от меня свою душу, заперла ее на замок тайны?
Ее глаза блеснули — бирюзовые озера, которые угрожали пролиться и утопить его. Она покачала головой.
— Не надо ссориться с Гвинет из-за меня, — мягко попросил Брайан.
— Еще одна угроза, милорд, или просто предупреждение?
— Просьба, а не угроза и не предупреждение. — Его улыбка вдруг стала горькой. — Мне незачем угрожать: Перси едет со мной.
— Удобно, не правда ли?
Он пожал плечами.
— На мой взгляд — да.
— И ты предлагаешь мне быть любезной с твоей любовницей!
— Просто дружить с ней по-соседски. Здесь мы отрезаны от остального мира, а она ждет ребенка.
— Ах да! Разве ты не хочешь, чтобы эта плодовитая соседка поменялась местами с твоей женой?
— Она гораздо добрее, — заметил Брайан. — И, признаюсь, в этом случае я был бы уверен, что после возвращения найду свою жену дома. Догадываюсь, что ты намерена покинуть дом, едва пыль осядет на мои следы.
— Бежать в Монтуа? — спросила Элиза. — Боюсь, меня там ждет не слишком радостный прием. Твои друзья и люди короля держат в кулаке герцогство, ныне ставшее твоим.
— Оно не только мое, но и твое.
— Не бойся, — пробормотала она, поворачиваясь к нему спиной. — У меня нет желания вновь тащиться через всю страну.
— Или же ты просто ждешь, что крестовый поход возьмет свою дань жизнью воинов?
— Я не желаю тебе смерти.
— Понятно, ждешь только моего отсутствия.
— Прежде ты рвался в бой не меньше, чем Ричард.
— А тебе не терпелось дождаться моего отъезда.
— Ричард еще в Англии.
— Да… и, вероятно, я еще успею побывать дома, прежде чем мы отправимся на континент.
— Это предупреждение, милорд?
— Просто утверждение. Может, я сделаю это из любопытства. — Он потянулся, легко приподнял ее голову за подбородок двумя пальцами и взглянул ей в глаза. — Больше всего я удивлюсь, если ты и в самом деле дождешься меня.
— Будущее обещает быть удивительным, верно? — пробормотала она, и Брайан, как обычно, уловил в ее словах насмешку.
— Невероятно удивительным. Я буду особенно рад услышать о твоем здоровье, прежде чем мы отправимся в Святую Землю.
— Мое здоровье? Оно всегда в порядке…
— Надеюсь, что тебя будет тошнить каждое утро.
На ее щеках проступил румянец.
— Тогда тебе следовало жениться на Гвинет — она и сейчас ждет тебя, страдая так каждое утро!
Он встал и направился к двери, не желая уезжать в пылу ссоры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157