Еще секунда — и корсет упал на пол вместе с отороченной лентами нижней юбкой. Проклиная все на свете, Ондайн сняла чулки и поспешила запрыгнуть на постель, чтобы укрыться под одеялами.— А теперь, пожалуйста, уходите! — закричала она несчастным голосом.Но вместо того чтобы уйти, граф снова присел на край кровати, и она замерла, потому что почувствовала на спине прикосновение его руки.— Ондайн, скажи, почему ты так не хочешь ехать во дворец? На этот раз голос был вкрадчивым и задумчивым. Едва переводя дыхание, Ондайн слушала биение своего сердца, не открывая глаз. Она не хотела глядеть в его янтарные глаза, согретые сожалением, любопытством и заботой. Уж слишком быстро они вновь становились холодными и свирепыми!— Я не люблю двор, — сказала она сдержанно.— Если бы ты рассказала мне…— Я рассказала вам все, что считала нужным!Ондайн услышала в ответ легкий вздох, как будто он с трудов отказывался от желания проникнуть за стену, которой она себя окружила. Затем Уорик встал и холодно произнес:— В таком случае я сочувствую, что путешествие расстраивает вас, но оно обязательно состоится.Она поняла, что он ушел, не по звуку шагов, но скорее по тому, что в нее проник неожиданный холод. Ондайн вытащила руку из-под одеяла и зажала себе рот, пытаясь сдержать вопль отчаяния. Слезы подступили к горлу, но Она не заплакала. Нет, он никогда не услышит, как она плачет.Собравшись с силами, она снова начала прикидывать варианты и строить планы. Когда наступит утро…Да, наконец ей в голову пришла настолько блестящая идея, что она заснула с улыбкой на губах.Наутро вошла Лотти. Ондайн умылась, оделась и дала девушке указания по поводу своей прически. И вот она приготовлена к путешествию как нельзя лучше!Ондайн стояла вместе с Матильдой и Уориком в музыкальной комнате и смотрела, как вокруг сундуков, которые следовало отнести в карету, суетятся слуги. Вдруг она неожиданно вскрикнула, как будто ее пронзила ужасная боль. Затем еще раз!«Отлично!» — подбодрила себя Ондайн. Представление выглядело настолько убедительным, что Уорик со всех ног бросился к ней и схватил ее на руки. Да, она с успехом могла бы выступать на сцене!— Моя госпожа…— Боже, госпожа! Что с вами? — беспокойно закудахтала Матильда, тоже устремляясь к ней. — Это из-за ребенка?— О-о-ох! — стонала Ондайн. — Конечно, нет! О-ох, дайте мне только немного полежать, и боль…Тут Ондайн заметила, что Уорик отпустил ее, в то время как ей на помощь пришла Матильда — дорогая Матильда! Поддерживая госпожу за талию, она повела ее к комнате.— Мы сейчас же освободим вас от всех этих корсетов. Скинем все в один момент! Вы останетесь дома и полежите.— Но Уорик…— Граф поедет один. Мы ни в коем случае не можем рисковать нашим драгоценным ребенком! А теперь ложитесь. Я подыщу рубашку посвободнее. Ох, моя дорогая, боюсь, самые красивые я уже упаковала!Едва сдерживая победную улыбку, Ондайн снова легла на постель, как бы обессиленно прикрыла глаза рукой и полностью вверилась нежному попечению Матильды.Но прикосновение, которое она почувствовала в следующую минуту, можно было назвать каким угодно, только не нежным. Твердая рука обхватила ее, приподнимая. Она испуганно открыла глаза и встретилась с сузившимися и сверкающими глазами разъяренного мужа.— Моей госпоже ничего так не нужно, как глоток свежего воздуха, — прогремел Уорик, — и чем скорее, тем лучше!— Но, Уорик… — начала Матильда.— Моя госпожа здорова, как корова, Матильда. Она только слегка разволновалась, но не более! Обещаю, что свежий воздух приведет ее в чувство наилучшим образом.С Ондайн на руках он вылетел из комнаты с таким свирепым видом, что Матильда не рискнула больше возражать.Девушка беспомощно сложила на груди руки, поняв, что никакое сопротивление не освободит ее, и решила оставить притворство.— Ты подонок! — яростно прошипела она.— Нелли Гвин никогда не давала такого представления, моя дорогая, а ведь, прежде чем стать любимицей короля, она была любимицей публики.— Я могу сама идти!— А я знаю!Он продолжал спускаться по лестнице к карете, где их ожидали Юстин с Клинтоном, которые были так озадачены неожиданным появлением, что не смогли скрыть удивления.— Небольшая прихоть, — коротко объяснил Уорик. Ондайн даже не успела попрощаться с ними, потому что ее без церемоний запихнули в обитую бархатом карету, дверца которой немедленно за ней захлопнулась. Она услышала голоса прощавшихся мужчин. Все заняло считанные секунды, и, не успела она дотянуться до дверной ручки, как карета быстро покатилась по дороге.Четхэм занял привычное место на козлах рядом с Джеком. Ондайн еще раз всхлипнула от отчаяния, затем опустила голову на бархатное сиденье и закрыла глаза, почувствовав себя настолько усталой, что все вокруг перестало иметь для нее какое-либо значение.Они ехали уже много часов. Где-то посреди тряской дороги, растирая онемевшее тело, она подумала, что будет бороться. У нее оставалась надежда, которая, как известно, умирает последней.Ондайн попыталась припомнить события, предшествовавшие трагедии.В тот бесконечно длившийся день они с отцом приехали во дворец по приглашению Карла, чтобы посмотреть на турнир. Паж представил их королю, которого сопровождали двое стражников. Итак, ее не видел никто, кроме короля и нескольких королевских стражников.Карл! Она должна увидеться с ним… наедине. Она припадет к ногам короля и с отчаянием в глазах упросит его выслушать ее. Тогда, быть может, вопреки наветам он… Да! Король слыл проницательным человеком, снисходительным к подданным. Это было одной из причин, почему его так любили, как короля и как человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148