В зеркало она видела, что муж не спускает с нее глаз, и никак не могла заставить себя раздеться.– Да, я здесь. А ты что-то припозднилась.– Это салун. Приходится работать допоздна.– И завтра у нас трудный день, не так ли? – Его глаза сверкнули.Выйдя замуж, Энн перестала носить траур, хотя ее наряды были простыми и строгими, но сейчас она так волновалась, что, расстегивая платье, вырвала несколько крючков. Только бы поскорее лечь да отвернуться к стене. И не разговаривать.Энн нырнула в постель и чуть не подскочила, когда он ее коснулся.– Не можешь справиться с несколькими крючками, любовь моя? А я-то думал…– Это не повод для беспокойства.Она отодвинулась подальше, но, к ее удивлению, он встал с кровати, подошел к окну и, раздвинув тяжелые шторы, выглянул на улицу.В лунном свете бронзовое тело Йена казалось отлитым из металла. Глядя ему в спину, она торопливо раздевалась, чтобы покончить с этим до того, как он обернется. Энн лихорадочно схватила ночную рубашку, но Йен уже стоял рядом. Он бесшумно лег на кровать и взялся за ворот ее рубашки.– Что это такое?– Я думала…– Наш брак еще далек от совершенства, но зачем же делать шаг назад?– Хорошо. – Энн начала стягивать рубашку. Она не понимала, чего от него ждать, зачем он играет с нею, как кошка с мышкой, и раздраженно сказала: – Если у тебя что-то не ладится, вини себя, а не других. Ты сам настоял на этом браке.– Не отрицаю. Но я был совершенно честен с тобой. Никаких условий.– Какие условия ты имеешь в виду? Ты чего-то недополучил?– Тебя.– Не понимаю, о чем ты, – холодно сказала она. – Я нахожусь с тобой в этой комнате, которая была раньше моей. Теперь ты в ней такой же хозяин, как и я. Я лежу обнаженной рядом с обнаженным мужчиной, чего никогда не делала до нашей свадьбы, Я тебе не отказываю…– Но ты не идешь ко мне сама.– Я не могу, – прошептала она. – Но я тебе не отказываю…– Отказываешь! Ты отворачиваешься от меня, возводишь между нами какие-то барьеры.– Я не…– Тогда поговорим о тебе, Энн.Черт бы его побрал! Он все-таки вывел ее из себя.– Что ты хочешь знать?– Хочу знать, что ты замышляешь.– Ничего.– Расскажи мне об Эдди. Она покачала головой.– Думаю, я не скажу тебе ничего нового. Он был хорошим человеком. Со своими недостатками и со своими достоинствами.– Он знал о твоих планах? Нет, зададим вопрос иначе: ты рассказала ему о своем прошлом? Ты рассказала ему о своих делах?– Прекрати! – закричала она. – Ничем особенным я не занимаюсь. Мне не о чем было рассказывать. Он знал, что мои родители давно умерли. Их убили, и я не хочу об этом говорить, мне больно говорить об этом, ясно?– Энн, – он положил ей руку на плечо, и она попыталась высвободиться. Но он не хотел ее отпускать.– Убирайся!– Энн, прошлое давно кануло в вечность, не надо распространять его на меня.– Хватит! – закричала она.Но он только крепче сжал ее плечо. Энн касалась его обнаженного тела, и вместе с желанием бежать она почувствовала желание прильнуть к нему.– Пожалуйста… – начала она.– Хорошо, никаких вопросов о прошлом. По крайней мере, сегодня. Взгляни на меня.Она подняла глаза.– Ну?– А теперь слушай, любовь моя, и слушай внимательно. Ты можешь управлять салуном. Ты можешь управлять многим другим. Но мною ты управлять не будешь, ясно?– Что? – испугалась она.Выходит, Далси права, и он все знает. Слышал их разговор в кладовой? Он же повторяет ее слова. Я с ним справлюсь! – Мною ты управлять не будешь, – повторил Йен.«Он все слышал. Но каким образом? Ведь они с Далей были в кладовой одни!» – удивлялась про себя Энн.– Ты можешь заставить жену уступить, – воскликнула она, – можешь трясти меня, бить меня, таскать меня за волосы, но ты никогдане заставишь меня отдать тебе то, чего я сама не захочуотдать. А сегодня я не хочу!– Не хочешь?– Да, не хочу.Он вдруг отпустил ее. Но не успела Энн облегченно вздохнуть, как неведомая сила подняла ее в воздух, а затем швырнула обратно на кровать. Его лицо оказалось совсем рядом, в темных глазах горела ярость.– Ты заставляешь меня применять силу.– Ублюдок! Не смей…– Но ведь я могу получить это лишь таким способом?Энн отталкивала его изо всех сил. Не обращая внимания на сопротивление, он грубо целовал ее, впиваясь в губы, и она почувствовала соленый вкус крови. Его руки властно ласкали ее тело, раздвигали бедра.Энн пришла в ярость. Ей хотелось отхлестать его по щекам, убить на месте, но ее вдруг пронзило нечто сладостно-дикое, мучительное, неодолимое. Она хотела его.– Ты отдашь мне это?– Йен…– Ты отдашь мне это?– Будь ты проклят.– Ты отдашь мне это? Энн закрыла глаза. «Нет!» хотелось ей выплюнуть ему в лицо, однако у нее уже не было сил, а он только того и ждал. Она закричала, но не от боли. К своему ужасу, она почувствовала, что страстно прижимается к нему, неистово устремляется ему навстречу, жаждет поглотить его. Онаслышала дикий, призывный шепот, узнавала свой голос, произносила слова, которые никогда не срывались с ее губ, слышала крики и мольбы. Уже не чувствуя стыда, она ласкала его тело.Энн казалось, что ее мольбы длятся целую вечность, что она больше не вынесет этой сладкой муки, этой агонии наслаждения. Но внезапно и ночь, и луна, и весь мир будто взорвались. Потом Энн ощутила, как содрогается ее тело снова и снова, а внутри разливается неизведанное до сих пор блаженство.Постепенно все вернулось на свои места: их комната, белые простыни на кровати, тиканье часов, серебристый лунный свет, льющийся в окно с раздвинутыми тяжелыми шторами.Энн молчала. Ей хотелось удержать испытанные ощущения. А она-то думала, что сегодняшняя ночь будет похожа на вчерашнюю и не принесет ей ничего особенного!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68