В чем еще ты солгала?— Я не лгала тебе!— Насколько я понимаю, ты умолчала о рождении ребенка — такое молчание сродни лжи!Шона вскочила с кровати.— У меня не было причин признаваться тебе! Я пыталась… намекнуть, что уже пострадала от последствий той ночи, но мне казалось, бессмысленно рассказывать тебе, что у нас был ребенок, который умер, не сделав ни единого вздоха.— И когда ты видела Дэнни, тебе никогда не приходило в голову, что он может быть твоим сыном?— Но я же держала в руках мертвого младенца! — воскликнула Шона. — Мне показали то, что я считала Но погибшим ребенком! Обезображенного бедняжку унесли и похоронили на кладбище в Глазго. Да, я думала, что Дэнни — Мак-Гиннис, но у меня трое здоровых кузенов, которые вполне могли увлечься деревенскими девушками!Дэвид не сводил с нее безжалостного взгляда.— Дэвид, я ничего не знала, поверь мне! — взмолилась она.— Кто же знал? — холодно спросил он.— Понятия не имею!— Кто знал, что ты ждешь ребенка?— Все. Все мои родные.— Кто приезжал проведать тебя в Глазго? Шона смутилась.— Кто? — потребовал ответа Дэвид.— Алистер бывал там чаше остальных. Это он убедил меня вернуться домой. Но так или иначе, у меня бывали все родные.— Может, приезжал кто-нибудь еще из замка? Шона помедлила, покачала головой и потупилась.— Нет, никто. Только мои дедушки и кузены.Дэвид шагнул к ней, схватил за плечи и приблизил к себе.— По меньшей мере один из них пытался убить меня, — гневно выпалил он. — И если ты говоришь правду, предпринял все возможное, чтобы похитить нашего ребенка, вырастить его как деревенского оборванца и похоронить в шахте! А ты не хочешь признать очевидное.— Пусти меня, Дэвид! Ты забрал ребенка…— Ты чертовски права!— За это я тебя никогда не прощу!— А за какое из предательств прикажешь никогда не прощать тебя? — осведомился он. Он дрожал, в его блестящих зеленых глазах светилась мука. Жар, вдруг охвативший Шону, был ужасающим. Ей хотелось бороться, но вместо того она приникла к Дэвиду.— Дэвид, ради Бога, поверь: я никогда не позволила бы Дэнни жить у Эндерсонов, если бы только знала! — прошептала она. — Дэвид, ты представить себе не можешь, что я пережила! Ведь я считала, что наш ребенок умер! Дэвид…Он был по-прежнему зол, и Шона знала об этом. Внезапно он провел ладонью по ее волосам.— Шона…Она подумала, что не выдержит этой боли, гнева, обиды. Напряжение было так велико… Она желала его. Страсть, порожденная гневом, наполняла кровь, тело, все ее существо. Она вцепилась в его руки, пытаясь встряхнуть его, заставить выслушать, поверить.— Ты должен понять! — в отчаянии прошептала она.— Шона! — предостерегающе произнес он, но порыв Шоны был слишком силен. Оба повалились в глубину постели, и она выпалила:— Ты несносен!— Да, — согласился Дэвид.— Немедленно пусти меня!— Конечно, — кивнул он.Их губы слились в поцелуе. Дэвид целовал ее с безумной, неудержимой страстью. Его ладони скользили по телу Шоны. Она вонзала пальцы в его волосы и плечи, смутно слыша треск рвущейся ткани. Вскоре ее лиловая амазонка была разодрана в клочья, за ней последовала очередь нижней кофточки и корсета. Он прижался губами к ее обнаженной плоти, и почему-то вспышка пламени, охватившего ее тело, принесла облегчение душе. Ласки губ Дэвида, прильнувшего к ее груди, пронзали ее, словно вспышки молний, и она задохнулась, вдруг задрожав всем телом. Она перебирала пряди его волос, ее тело выгибалось и подавалось навстречу ему. Она слышала, как он освободился от одежды, ощутила упругость его плоти и рванулась к нему, сгорая от желания.Эта страсть пылала, как огонь, превративший конюшню в пепел и золу, хранящие жар еще долго после того, как угасло пламя. Дикое, жадное, свирепое, оно нарастало, как буря, как гроза.А затем его ярость достигла вершины. Тело Дэвида напряглось, словно лук, извергаясь вновь и вновь подобно вулкану, накопившему в своем чреве неукротимую лаву. Она впилась ногтями в его спину, встречая каждый сокрушительный удар, но внезапно содрогнулась от сладости утоленного желания. Обессиленный, он упал рядом с ней.Шона лежала, опустошенная и растерянная, ненавидя саму себя. Подумать только, он отнял у нее ребенка, а она все-таки желала его, хотела быть с ним… Что же они делают друг с другом?Ей хотелось отвернуться, выпалить, что ненавидит Дэвида всей душой. Но Шона знала, что на самом деле не испытывает ненависти к нему. Ей больно от другого — те, кого она любила и кому доверяла всю жизнь, желали ее смерти…— Шона!— Оставь меня в покое! — прошептала она. Минуту Дэвид лежал молча.— Хорошо, — наконец произнес он и начал одеваться. — Я оставлю вас одну, миледи, но не вздумайте ничего затевать. Шона, ты не настолько зла на меня, как делаешь вид. Тебе просто невыносимо сознавать правду, но я заставлю ее признать.— А Дэнни? — прошептала Шона. Дэвид склонился и тронул ее за плечо.— Шона, мальчик в безопасности, остальное не важно! Но я предупреждаю: не смей покидать комнату! Твои родные стремятся убить тебя, а я не позволю тебе умереть.Шона вскочила, когда Дэвид направился к двери.— Как ты можешь! Ты говоришь, что мой сын жив, и отнимаешь его у меня! Как ты посмел решиться на такое да еще предупреждать…— Я буду поступать так, как пожелаю, миледи, потому что пять лет назад я поддался вашим чарам и проснулся мертвецом. Я смею делать все, что считаю нужным, потому что все эти годы у меня, оказывается, был сын. И этот сын попал в руки негодяев.— Черт побери, ты должен мне верить!— Шона, очень трудно поверить тому, о чем ты никогда не упоминала.— Дэвид, неужели ты запрешь меня здесь? Я сама должна узнать, что происходит!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107