— Вам не хватает власти, миледи? Она покачала головой.— У меня есть только то, что вы соглашаетесь отдать, лорд Даглас, а вы умеете больно жалить!Он рассмеялся и придвинул ее поближе, но тут же посерьезнел и произнес:— Однажды я уже потерял все, в том числе свое имя. Боюсь, что я лишусь жизни, если не буду осторожен. Но утратить тебя я могу быстрее, чем все остальное.— Значит ли это, лорд, что я — то, что вы хотите иметь и сохранить?Он повернулся на бок, навивая на палец прядь ее волос.— Я вернулся, чтобы потребовать все, что принадлежит мне, — сообщил он. — И ты, должно быть, уже поняла: ради этого я готов сражаться. Больше я не стану жертвой предательства. Я верю в твою невиновность, но клянусь, что убью любого человека, который стал причиной моих бед, а если виновницей окажется женщина, то можешь поверить мне, дорогая: ей придется расплатиться сполна.— Но…— Шона, — перебил он, взяв ее за подбородок и глядя в глаза, — я же сказал, что верю тебе. Ты уверяла, что говоришь мне правду, что больше ты ничего не знаешь о прошлом и не можешь рассказать мне. Значит, мне остается только верить тебе.Шоне вдруг стало трудно дышать. Ей хотелось всю жизнь быть с ним рядом, ощущать его тепло, силу и нежность. Видеть мягкую, но серьезную улыбку. Чувствовать прикосновения. И жар, сохранившийся в ней даже после того, как прошла минута страсти.— Клянусь тебе… Он коснулся ее губ.— Я тебе верю.— Я люблю тебя, Дэвид.— Боже милостивый! Как долго я добивался от тебя этих слов! — воскликнул он.Шона вспыхнула, отталкиваясь от его груди.— Вам не пришлось бы столько трудиться, лорд Даглас, если бы вы додумались сами произнести эти слова!— Я же несколько раз повторил, что хотел тебя всю жизнь.— Хотеть и любить — не одно и то же.— Ладно, я хотел тебя потому, что любил.Шона просияла, опустив ресницы. Ей казалось, что еще никогда в жизни она не была такой счастливой. Но радость отравляла странная тревога. Она так и не услышала от него никаких обещаний. Возможно, когда-нибудь она разделит с ним потерянные годы, а он узнает, какую боль вытерпела она в прошлом. Когда-нибудь, но не теперь.— Ты говоришь о том, что хотел меня раньше, много лет назад, — негромко возразила она.— Да.— Но это было в прошлом, — бесстрастно заметила Шона, вновь встречая его взгляд. — А что же сейчас?— Господи, чем ты еще недовольна? — раздраженно воскликнул Дэвид.— Я довольна, но…Она осеклась, когда Дэвид вновь придавил ее к земле, впиваясь в нее взглядом, вспыхнувшим страстью.— Ты была красивым ребенком, умным, порывистым, даже чересчур, и я не раз думал, что тебе не повредит хорошая порка.— Если это признание в любви, то… — начала возражать она.— Выслушай меня. О чем я говорил? Ах да! Но детство кончилось. Ты выросла прекрасной, умной, порывистой и надменной женщиной.— Но постой, я…— И я хотел тебя. Ты была юной леди Мак-Гиннис, и я был неравнодушен к тебе. Потом ты стала прекрасной молодой женщиной, которую я знал и любил всю жизнь, но ты изменилась, я повзрослел и хотел тебя, восхищался тобой, твоей решимостью, смелостью и, конечно, беззаветной преданностью своей семье. Но в глубине души я знал: наступит день, когда больше не смогу держаться на безопасном расстоянии, когда ты зайдешь слишком далеко, и я получу все, о чем мечтал, разумеется, подобающим образом. В конце концов я решил просить у Гоуэйна и Лоуэлла — и, конечно, у тебя — твоей руки. Ты вызывала у меня желание, но своей гордостью, чувством долга, преданностью, энергией и многим другим заставила полюбить тебя. Пять лет ничего не изменили. Я обрел тебя и теперь желаю еще сильнее. Я и прежде был влюблен в тебя, но теперь влюблен глубоко и страстно, как никогда. Ну, миледи, такое объяснение подойдет?Уставившись на него широко раскрытыми глазами, Шона улыбнулась.— Вполне! — прошептала она.— Вот и хорошо, потому что эта страстная речь возбудила во мне другую страсть. Миледи, разрешаю вам снова прошептать — конечно, с соответствующим пылом, — что вы любите меня, а затем доказать мне эту любовь и пыл.Не отрываясь, Шона смотрела ему в глаза.— Ну так что же?— Да, я люблю тебя, Дэвид! Ты даже представить себе не можешь, как безумно, как страстно…— Можешь объяснить, — прошептал он и поцеловал ее. То, что завершилось совсем недавно, повторилось вновь.На каменных стенах плясали отблески огня. Наконец, костер угас, и пещеру наполнил розовый свет. Начался отлив. Близился рассвет.Шоне не хотелось покидать пещеру, но Дэвид утверждал, что ей пора вернуться в замок.— Не понимаю, почему бы тебе не заявить о своем возвращении сегодня же.— Кое-что еще осталось невыясненным, — ответил он.— Но как же я вернусь в замок? Не могу же я просто войти через дверь в таком виде…— Только попробуй! — заявил Дэвид. — У меня в сундуке найдутся рубашки и шотландка. Ты доберешься до замка лесом, одетая в килт Дагласов. Я провожу тебя в башню.Сам Дэвид оделся в черную рубашку и бриджи, затем помог Шоне облачиться в одну из его рубашек и килтов. Вода отхлынула из устья пещеры, и Дэвид вынес Шону из пещеры на берег озера, пройдя несколько футов по неглубокой воде. Держа Шону за руку, он быстро провел ее вокруг озера в глубину леса, по подземному ходу доставил в замок, а там потайными лестницами и коридорами вывел в башню.Он задержался лишь настолько, чтобы успеть обнять ее и крепко поцеловать на прощание.— Никуда не ходи без моего брата, слышишь, Шона?— А Ястребу известен твой приказ?— Он узнает о нем. Но ты должна слушаться меня, Шона. Ты понимаешь?— Да, но не понимаю, что…— Шона, ради Бога, просто верь мне!— Я верю, — тихо отозвалась она.Она и вправду верила ему. Она любила Дэвида — любила всю жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107