Это длилось всего несколько секунд. Однако и после того как он отпустил ее и направился к своей лошади, Фаллон чувствовала прикосновение его рук и железную твердость его груди.
— Едем! — скомандовал Вильгельм.
Они подъехали к поместью, принадлежащему герцогу, которое содержал старый рыцарь Риле из Кутанса. Громкий топот копыт наполнил выложенный кирпичом двор, когда туда въехала свита. Все оживленно засуетились, и люди Вильгельма стали помогать Фаллон слезть с лошади.
Фаллон заметила, что Аларик издали наблюдал за этой суетой, кривя в презрительной улыбке губы.
Они отдохнули, отведали мяса кабана, фазанов, миног и запили терпким темно-красным вином. Вильгельм осудил Ги де Понтье за то, что тот обращался с английским герцогом, словно с пиратом. Гарольд поблагодарил его за помощь, и герцог с довольной улыбкой заявил, что давно мечтал встретиться с величайшим из англичан.
Вильгельму хотелось провести ночь в Руане, поэтому вскоре после обеда они пустились в путь. Фаллон вежливо улыбнулась, когда один из людей Вильгельма помог ей сесть в седло, затем осмотрелась вокруг. Неожиданно она обнаружила, что Аларик издали наблюдает за ней, сидя на громадном черном жеребце. Фаллон улыбнулась, затем вспыхнула и отвернулась.
Она направила свою лошадь вперед, чтобы уйти от взгляда Аларика. Правда, в этом не было особой нужды, потому что он ехал рядом с ее отцом. Ее сердило, что Гарольд разговаривал с Алариком, как с добрым другом. Опустив голову, Фаллон прислушалась к их беседе. Они говорили по-французски, поскольку герцог Вильгельм английский знал неважно. Аларик сделал комплимент ее отцу, сказав, что тот отлично владеет французским. Гарольд напомнил ему, что этому языку его обучали с младенчества; языки вообще давались ему легко, и это очень пригодилось, когда он совершал паломничество в Рим.
— Увы, — посетовал Вильгельм, — у меня нет возможности для такого путешествия. Было бы хорошо, если бы во время вашего пребывания у нас вы просветили меня по ряду вопросов. Нам не хватает здесь знаний. Мы учимся практическим делам: воевать и быть добрыми христианами. Я завидую вашей учености.
Герцог шутит, решила Фаллон, однако она надеялась, что отец достаточно знает нормандцев, чтобы не поддаваться на дружеский тон.
— Герцог Вильгельм, я думаю, мы оба такие, какими нас сделали обстоятельства и воспитание. Король Эдуард любил искусства, науки, языки, поэзию и музыку.
Вильгельм засмеялся.
— Однако это так нелегко — идти на поводу у пристрастий и прихотей короля!
Дома, в своей семье, Гарольд мог сетовать на необузданный нрав и причуды Исповедника, но возносить хулу на короля в этой компании он не станет. Фаллон не расслышала его ответа, потому что голос, который был ей хорошо знаком, прервал ее размышления.
— Итак, миледи, вас забросило в мою страну. Могу ли я сказать вам «добро пожаловать!» или же мне следует, как и раньше, опасаться за свою жизнь и здоровье?
Фаллон почувствовала на себе его сверлящий взгляд. Она не повернула головы, продолжая смотреть на дорогу.
— Вы шутите, милорд. Вы меня нисколько не боитесь. И вообще меня удивляет, что вы помните о том, что мы встречались.
— Я ношу на руке шрам от зубов, миледи, которым меня наградила маленькая своевольная девчонка за то, что ей не нравилась моя национальность. И хвала Богу, что зажила моя ошпаренная плоть. Мне трудно забыть вас. Поэтому я и хотел бы знать: мне прятаться в укрытие, миледи?
Она откинула назад волосы и повернулась к нему.
— Сэр, вы попрекаете меня за то, что проделывал когда-то ребенок. Можете быть уверены, что сейчас у меня пропал интерес к подобным вещам.
— При этих словах, миледи, я испытал облегчение.
— Вы дразните меня?
— Вовсе нет, — серьезно сказал Аларик. — Мне просто хотелось знать, в мирных ли мы отношениях или же вы по-прежнему считаете меня своим врагом.
— Милорд, это свидетельствует о вашем самомнении. Я вообще не думала о вас.
— А, тогда все в порядке.
— Разве?
Она на мгновение взглянула на Аларика, стараясь не обращать внимания на его упорный взгляд. Это было непросто, ибо она чувствовала в нем мужчину, ее волновали его руки, сильные, уверенно сжимающие поводья, могучие бедра под тесными рейтузами, которые едва не касались ее бедер, поскольку они ехали рядом.
— Да, — подтвердил он, не спуская с нее пронзительного взгляда. Фаллон невольно поежилась. — Это хорошо для вас, миледи. Я хотел предупредить, что впредь не склонен терпеть ваши гадкие шутки.
— Предупредить? — Ее оскорбили и его тон, и слова. — Это скорее похоже на угрозу.
— Если я буду угрожать вам, миледи, — берегитесь… Поверьте, если я что-то пообещаю, я этого не забуду… А сейчас я просто предупреждаю вас. — Он наклонил голову в ее сторону и пришпорил коня.
Фаллон кипела от гнева. С каким наслаждением она схватила бы эти нормандские волосы и треснула нормандскую башку грубияна о стенку.
Конечно, ей необходимо оставаться благоразумной. Ведь они не дома. Они в Нормандии в качестве «гостей» герцога Вильгельма.
На протяжении оставшегося пути Аларик с ней больше не заговаривал. Она слышала, как он вел степенную беседу с ее отцом и Вильгельмом о законах и образе жизни двух стран. Когда они остановились в небольшой деревне, чтобы напоить лошадей, помочь ей сесть на лошадь поспешили другие рыцари, и даже когда они добрались наконец до резиденции Вильгельма в Руане, Аларик остался стоять поодаль, бросая в ее сторону иронические взгляды. Она не обращала на него внимания, одаряя ослепительными улыбками других рыцарей и рассыпая благодарности на их родном языке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136