— Я вышла замуж за Френка Дункана, потому что боялась, что ношу его ребенка. Слава Богу, это оказалось ложной тревогой, но стыд от моего поступка остался. И попытка купить меня серьгами Джулии лишь увеличила это чувство стыда. Когда ты нашел меня вместе с Френком в том подвале, он только что пытался меня изнасиловать. И когда ты так обвиняюще смотрел, я подумала, что твое мнение обо мне ничем не отличается от мнения Френка, и сочла себя павшей женщиной.
Заметив выражение боли на лице Вивиана, Лейла поспешно добавила:
— Та встреча заставила меня дать себе клятву отомстить. Я безжалостно использовала мужчин, вызывая их страсть, которая оставляла меня совершенно холодной. Иногда встречались мужчины, подобные Саттону Блайзу, но моя тактика в основном оправдывала себя до того момента, как ты вошел в дом к барону. Получая анонимные письма, мне было легко вообразить, что ты тоже то существо, которым меня называли в этих письмах. Снова вернулся стыд. Кульминация наступила в вечер Рождества, когда группа так называемых порядочных женщин заклеймила меня как шлюху.
Ее голос начал дрожать, когда она договаривала то, что должно было быть сказано.
— Когда я поднялась с земли и шла к дому, я поняла, что они правы. Френк посмотрел на служанку и увидел продажную девку, лорды и графы глазели на Лейлу Дункан и распознавали то же самое, несмотря на ее прекрасные манеры и богатую одежду. В тот день я мечтала, чтобы улицы были полны народа, указывающего на меня пальцами. Но… но единственным человеком, попавшимся мне навстречу, был… был мужчина, которого я… — Лейла на мгновение остановилась, пытаясь проглотить комок в горле. — Видеть тебя тогда было невыносимо.
Казалось, Вивиан потерял способность говорить: он молча стоял, глядя в упор на Лейлу, чей силуэт ярко выделялся на фоне вспышек от разрывов снарядов.
Зная, что прощание должно быть коротким, если они хотят сохранить хоть немного здравого смысла, она сделала отчаянную попытку сдержать свои чувства.
— Когда ты остался рядом со мной в тот вечер, твои слова о вечной любви уничтожили сомнения, вернув к жизни ту девушку, что стоит перед тобой сейчас. Ни один мужчина не будет говорить о любви к избитой, покрытой синяками и лишившейся почти всех волос женщине, если эти слова не идут от сердца. Ты дал мне гордость и достоинство — первый раз в моей жизни. И я никогда их не забуду, что бы ни случилось дальше.
Схватив Вивиана за руку, Лейла нетвердо продолжила:
— Рози отдала Майлсу Лемптону все и не жалела об этом, когда они расстались. Я же дала тебе так мало и чувствую вину. Мне действительно жалко. Прости, что обидела тебя, дорогой. Прости за то, что разрешила полюбить себя. Но прими мою любовь сейчас, иначе я не прощу себя до конца дней.
Невзирая на опасность, не обращая внимания на окружающих, Вивиан обнял ее и поцеловал с решительностью солдата, идущего в бой. Три года неразделенной страсти должен был искупить этот поцелуй; когда они оторвались друг от друга, каждый с отчаянием разглядывал лицо другого и думал, что это, возможно, в последний раз. Затем Вивиан снова притянул ее к себе и прошептал:
— Да хранит тебя Бог, моя единственная любовь. Резко повернувшись, он взобрался на Оскара и ускакал в ночную тьму, ведя в поводу Тинтагеля.
Потрясенная, зная, что огни рампы, грим и дикие аплодисменты толпы ничто по сравнению с любовью одного-единственного мужчины, Лейла побрела к спусковой шахте, придерживая рукой широкую юбку и борясь с желанием броситься вдогонку за Вивианом. Когда она почти дошла, поднимаемый женщинами шум вдруг резко усилился, так как снизу появилась кабина лифта. Толкаясь, женщины кинулись внутрь, вынудив Лейлу прибавить шаг из опасения, что она может опоздать. В свете ламп она увидела Флоренс, которую вел человек с белой повязкой. Девушка, держа в руках Салли, пыталась объяснить, что ждет еще одного человека, но мужчина нетерпеливо и раздраженно схватил ее за руку и толкнул вперед к группе женщин, некоторых из которых сопровождали не менее четырех детей.
Инстинкт заставил Лейлу побежать. Когда она, запыхавшись, подбежала к распорядителю и попыталась пролезть в огромную грязную кабину лифта, ей пришлось столкнуться с сопротивлением женщин, которым тоже не хватило места: ее чуть не сбили с ног. Женщины кричали, что у нее нет ребенка и она должна ждать своей очереди. Другие подхватили, что они-то здесь находятся уже много часов, и стали толкать Лейлу в сторону. В следующее мгновение двери кабины захлопнулись, и лифт исчез под землей. Лейла не сопротивлялась, когда ее оттолкнули от кабины, радуясь лишь тому, что Салли в безопасности и за ней присмотрит Флоренс.
Зная, что пройдет еще немало времени, прежде чем ей удастся спуститься, она присела на груду кирпича. И вдруг поняла, что совсем не хочет покидать это ночное небо, чтобы спуститься и быть замурованной под землей, пусть даже стены темницы блестят от алмазов. Здесь, наверху, где темноту наполняли звуки и запахи битвы, она чувствовала себя ближе к Вивиану. Где-то невдалеке он готовился пожертвовать своей жизнью ради спасения города. Здесь, где они попрощались, было самое подходящее место, чтобы молиться за его жизнь. И если есть действительно кто-то, прислушивающийся к молитвам, то они быстрее достигнут Его отсюда.
На ее плечо опустилась рука, и рядом раздался голос, звучавший дружелюбно, хотя и с долей тревоги. Лейла, погруженная в свои мысли, не сразу поняла, что это человек с белой повязкой. И хотя из-за звуков грохочущих пушек и взрывов она не слышала, что он говорит, было понятно его намерение отвести ее ко входу в шахту, где уже не более десятка женщин стояли, кутаясь в шали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146