– Куда ты ее везешь? – крикнул он. – У нас есть серебро. Дай нам часок позабавиться с ней и…
Он не закончил свою речь. Почти небрежно Асгард выбросил вперед руку в металлической перчатке и ударил его в живот. Движение было молниеносным, и рыцарь оказался распростертым на травянистом берегу ручья.
Его спутники, слишком пьяные, чтобы дейст­вовать быстро, осадили своих лошадей, в то время как первый из норфолкских рыцарей, шатаясь, пытался подняться на ноги. Он бранился и сквер­нословил. Один из королевских рыцарей из эс­корта Идэйн вытащил из ножен меч и снова ловко уложил его ударом плашмя.
Асгард напал на двух других. Одного он схва­тил за руку и, рванув, выбросил из седла. Сила Асгарда была огромной, и тот шлепнулся прямо в ручей. Рука Асгарда в металлической перчатке, усеянной для большей мощи шипами там, где находились костяшки пальцев, поднялась и нанесла удар по голове второго нападавшего, и, несмотря на шлем, удар оглушил его. Молодой рыцарь упал головой на шею своей лошади.
Все закончилось мгновенно, без кровопроли­тия. Королевский рыцарь спрятал меч в ножны, а Асгард свой даже не вынимал.
Один из рыцарей эскорта взял коня Идэйн под уздцы и повел через ручей. Она не вскрикну­ла, старалась сдерживать свои чувства, но теперь, когда все миновало, не могла унять дрожь. Рыца­ри предлагали за нее серебро. Их слова все еще стояли у нее в ушах. Они, все трое, предлагали деньги за право провести с ней всего час. Именно это сказал их предводитель. И им было известно, что она в Честере у короля. В армии слухи рас­пространяются быстро.
Когда они выехали на дорогу, Асгард при­шпорил коня и поравнялся с ней. Склонившись и заметив ее бледность и то, что плечи ее трясутся, он посадил Идэйн впереди себя.
Сидеть на боевом коне Асгарда было все рав­но что ехать на живой горе. С минуту Идэйн не могла перевести дух. Потом со вздохом прильнула к его груди. Даже сквозь белый плащ тамплиера и сквозь металлическую кольчугу она чувствовала трепет его сильного поджарого тела.
И постепенно она перестала дрожать.
Приют на ночь они нашли у фермера, заломившего непомерную цену за право переночевать у него на сеновале над амбаром. Сейчас на дороге было не так людно. По слухам, войска Уильяма Льва проникли далеко в глубь английской терри­тории, и армия сделал рывок на восток от Честе­ра, чтобы перехватить их.
Идэйн, не привыкшая к столь длительной вер­ховой езде, очень устала. Тело ее так затекло, что она с трудом смогла идти, когда Асгард помог ей спешиться. Жена фермера, пожиравшая глазами прекрасный плащ Идэйн, предложила ей соломен­ный тюфяк у огня на кухне, но девушка отказа­лась: она была не против того, чтобы спать рядом с рыцарями, если среди них был Асгард. Люди короля были анжуйцами, как и большинство са­мых надежных и преданных слуг Генриха Плантагенета, и предпочитали держаться особняком. Идэйн знала только их имена – Жискар и Дени. После того как они отведали горячей стряпни хо­зяйки, состоявшей из похлебки, и закусили хлебом и сыром, все отправились на покой. Беловолосый оруженосец зарылся в солому на сеновале, свер­нулся клубочком и тотчас уснул.
Стемнело, дождь прекратился, но поднялся влажный и теплый ветер, в котором уже чувство­валось дыхание весны. Идэйн лежала, завернув­шись в плащ, прислушиваясь к шуму ветра в вет­вях деревьев. Недалеко от нее, между оруже­носцем и другими рыцарями, Асгард преклонил колена в вечерней молитве. Свет на чердаке был тусклым, потому что жена фермера не позволила им взять наверх свечу. В этом сумеречном свете Идэйн могла различить только белый плащ и тем­ный крест да бледный ореол волос Асгарда.
Он молился долго. Лежа на боку и глядя на него, Идэйн размышляла, о чем он мог так пла­менно и долго молиться, а также что за удоволь­ствие нашел в суровой монашеской жизни столь красивый мужчина.
Должно быть, удовлетворение. Да, это было самое подходящее слово. Уж, конечно, не счас­тье – в этом безупречном лице с тонкими чекан­ными чертами не было радости. Да она и не дума­ла, что монахи, даже такие воинственные, как он, созданы для радости.
Наконец Асгард закончил молиться, поднялся с колен и снял тяжелые доспехи. Старательно рас­правил латы и положил на солому рядом с мечом и поясом. Потом и сам лег на спину и завернулся в свой синий плащ.
– Сэр Асгард! – окликнула его Идэйн, прежде чем он закрыл глаза. Асгард тотчас по­вернулся к ней. Когда эти ярко-голубые глаза встретили ее взгляд, Идэйн опешила и замолчала.
Что она хотела ему сказать? – недоумевала Идэйн. Что хотела бы стать его другом? Она вспоминала все дни, проведенные рядом с ним, когда он лежал раненый, как меняла ему повязки и одежду, мыла его и приносила ему горшок для удовлетворения его естественных нужд. Могла ли она ему сказать, что, несмотря на безупречный образ рыцаря и тамплиера, она чувствовала, что он очень одинок?
Как и я, подумала Идэйн. Ей хотелось поговорить с кем-нибудь о том, что она возвращается в монастырь и будет теперь навсегда отрезана от мира. Ее жизнь так сильно изменилась. Король изгнал ее, потому что она воспользовалась магией, чтобы сказать ему о смерти сына. Но по-своему он был добр к ней. Даже в глубокой скорби он не назвал ее «ведьмой». И оставил ей жизнь.
Наконец Идэйн сказала:
– Я, думаю, здесь, в сене, есть мыши. Асгард поднял голову, опираясь на локоть и хмурясь.
– Благородная девица, я пойду к фермеру и попрошу у него кошку. Все фермеры держат ко­шек.
– Нет-нет, благодарю, все обойдется.
Ей следовало знать заранее, что он попытает­ся что-нибудь предпринять.
Разочарованная, Идэйн снова легла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97