Его глаза обшарили ее всю, и она подумала, что вряд ли это просто лю­бопытство.
Слуга принес ей хлеб и оловянное блюдо. Пе­ред центральным столом расчистили место для ар­фиста, валлийского мальчика, певшего на своем языке столь же хорошо, как на английском и фран­цузском.
На краю стола, где сидел сэр Генри с семьей, обносили жарким из зайца и оленьим окороком. Идэйн взяла нож и смотрела на кусок мяса на своей тарелке, думая о вдовьем столе и поданной там овсяной каше. Когда она подняла голову, то увидела мальчика-арфиста, стоявшего перед цент­ральным столом на возвышении и опиравшегося ногой о скамеечку, чтобы достать до своей вал­лийской арфы, а за его спиной стояли дворяне, ок­руженные пажами, оруженосцами и челядью.
Найэл фитц Джулиан, граф де Морлэ, был далеко, на правом конце стола, и беседовал с епи­скопом Лондонским. Слева от него ярко накра­шенная женщина повисла на руке графа Лестера. Трудно было сказать, была ли она его женой или любовницей.
Взгляд Идэйн задержался на середине стола, и она вздрогнула, встретив на себе пристальный взгляд выпуклых голубых глаз короля Генриха. Он внимательно ее разглядывал, не слушая Ро­берта Бомона.
Итак, король знает, что она здесь. Он при­казал, чтобы ее пересадили поближе, чтобы рассмотреть ее. Идэйн почувствовала, как по ее спине побежали мурашки – король внушал ей ужас. Она оглянулась вокруг, но не увидела того, кого искала. Магнуса фитц Джулиана нигде не было видно.
Магнус прошел в конец зала и вышел во двор приветствовать своего младшего брата Роберта, которого король, как ожидалось, должен был по­святить в рыцари, а также своего оруженосца Ло­ренса д'Арбанвилля. Он не ожидал встретить здесь другого своего брата, Ричарда, тоже ожи­давшего его появления, и сестру Элуэйн. Роберт держался с достоинством, но Элуэйн и Ричард с радостными криками бросились обнимать его, ви­дя старшего брата целым и невредимым.
– Нас здесь собралось слишком много, – сурово сказал Магнус. Роберт уже сообщил ему, куда и почему они собираются отвести его. – Все мы не вписываемся в этот цветник, в это дамское собрание. А где матушка?
– Она уже там, с графиней.
Элуэйн повисла на его руке и смотрела на Магнуса сияющими глазами.
– Не беспокойся, для нас всех найдется там место. Нас всего пятеро. Кроме того, Херфордов больше, чем нас, если считать всех их малышей. Девочки из семьи Бомонов тоже здесь. Они тобой так восхищаются! – добавила она лукаво.
Десятилетний Ричард рассмеялся хриплым смехом. Магнус обратил внимание, что его брат Роберт не улыбается.
Они подталкивали его к бистонскому донжо­ну, сетуя на скверное состояние его одежды и со­крушаясь, что он их опозорит своим небрежным видом. Магнус надеялся, что Херфорды не при­везли сюда всю семью.
В то время как магнаты Англии пировали в огромном зале вместе с королем, жены дворян часто удалялись в уединенные покои замка пообе­дать, невозбранно поболтать и послушать мене­стрелей. Припоминая эти обеды с матерью, зна­комые ему с детских лет, Магнус думал о них с раздражением, потому что они были тяжким ис­пытанием для его нервов.
– Ты видел ее прежде? – спросил Ричард.
– Да, ребенком.
По правде говоря, как Магнус ни копался в памяти, он никак не мог припомнить, которая из девочек графа Херфорда – Фредигунда, кото­рую прочили ему в жены. А теперь Элуэйн и Ри­чард и заметно помрачневший Роберт тянули его, на встречу, которой он всем сердцем противился и хотел бы избежать. Он только что вернулся с шотландской границы, был в грязи и не успел ни вымыться, ни переодеться.
Более того, он обещал самому себе, что выбе­рет время, чтобы расспросить об Идэйн. И не со­бирался покидать Честер, пока не узнает, что с ней сталось.
В весьма многолюдном отдельном покое в главной башне замка Бистон он нашел графинь Херфорд и Уинчестер с семьями, свою мать гра­финю де Морлэ и несколько благородных дам, с которыми знаком не был. Была там также орава детей, как заметил Маг­нус, оглядевшись вокруг, чье время ложиться в постель давно прошло.
Мать его с криком поднялась и бросилась ему на шею. Маленькие дети, не понимая, что проис­ходит, тоже закричали. И в мгновение ока вся комната зазвенела от криков.
Прошло несколько минут, прежде чем Магну­су удалось успокоить мать и убедить ее, что шот­ландцы не убили его даже наполовину. После это­го ему пришлось показать младшим братьям и детям Херфордов и Уинчестеров царапину на запястье – след недельной давности – от нане­сенного ему шотландским воином удара во время очередной бойни. Дети были столь впечатлены, что Магнус смутился.
Как только с этим представлением было покончено, Магнусу пришлось отдать долг вежливости благородным дамам, и он рассыпался в поклонах, цветистых комплиментах и расспросах о здоровье и благополучии их семей. Они вежливо расспросили его о военных действиях. Магнус от­вечал, как подобает, и сказал, что Бог помогает им в святом деле, а маленькие девочки тем време­нем не спускали с него глаз. Он был рад, когда Элуэйн наконец оттащила его, чтобы представить высокой молоденькой девушке, тихо стоявшей в углу.
Это была, как понял Агнус, Фредигунда, его нареченная. Он готов был высечь себя за то, что не вспомнил, что она была четвертой или пятой дочерью весьма влиятельного магната и близкого друга короля Генриха графа Уинчестерского.
Только почему-то его брат Роберт мешал их беседе и все время старался оттеснить его от де­вушки.
Как большинство четырнадцатилетних девиц, Фредигунда была застенчива или притворялась такой. Во всяком случае, хотя Фредигунда и не была красноречивой, но весьма хорошенькой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97