Наивная, неопытная, Ева отвечала ему, повинуясь инстинкту. Охваченная блаженством, она уже сама прижималась к нему.
Тело ее трепетало от предвкушения неизведанного наслаждения. Что с ней, Ева не понимала. Никто никогда не рассказывал ей, что происходит между мужчиной и женщиной при их близости. Так ее никогда не целовали. Ласки Маркуса возбуждали в ней непонятное чувство, которое она не смогла бы описать или даже назвать. И все же страсть не покорила ее настолько, чтобы лишить разума.
— Пожалуйста, отпустите меня, — прошептала она. — Вам не следует этого делать.
Маркус, словно не расслышав, продолжал впиваться в ее губы, нетерпеливыми пальцами лаская грудь. Тогда она уперлась руками в его плечи и откинулась назад, беспомощно глядя на него с мольбой в глазах. Хотя на самом деле ее снедало сильнейшее желание продлить наслаждение как можно дольше.
— Пожалуйста… Это нехорошо… Нам не следует… — бормотала она еле слышно. — Вдруг кто-нибудь узнает, что я была с вами… Приличия… Это непристойно…
Придя в себя, Маркус удивленно воззрился на нее.
— О чем ты болтаешь? Какие такие приличия существуют для тебя, блудницы?
Ева вспыхнула.
— Да как вы смеете! Никакая я не блудница! — Тогда ты очень удачно ей подражаешь.
— И не думала никому подражать! — Ева безуспешно пыталась унять биение сердца.
— Так кто же ты, черт возьми?
Придумать какую-нибудь ложь? Но в конце концов истина все равно обнаружится. Да и лгать неприятно, при любой ситуации всегда лучше говорить правду.
Она повернулась было, чтобы уйти прочь, но он схватил ее за плечи и круто повернул лицом к себе. Вырваться из его цепких рук она не смогла.
— Говори, кто ты? — холодно потребовал он.
— Я Ева Сомервилль, — прошептала она еле слышно. — Дочь сэра Джона Сомервилля.
Лицо Маркуса перекосилось и стало почти белым, под стать его белоснежному галстуку. Глаза остекленели.
— О Господи Боже мой! — вскричал он в смятении. — Ева Сомервилль? Ну-ка, взгляните на меня!
Вне себя от волнения и унижения, она подняла голову. Он смотрел на нее чуть ли не враждебно.
— Мне и в дурном сне не могло привидеться, что я встречусь с дочерью сэра Джона в такой ситуации. Вы что, спятили?. Не понимаете, какие последствия могут быть у вашей выходки?
— Это была ошибка, — пролепетала Ева, стараясь высвободиться из его рук.
— Ваша ошибка. Только вы виновны в том, что оказались здесь. И что заставило вас подойти ко мне? Говорите же, не томите меня. — Оттолкнув ее, он в отчаянии провел рукой по волбсам. — И почему вы сразу не сказали мне, кто вы?
Испытывая стыд и унижение, Ева готова была провалиться сквозь землю. Никогда не чувствовала она себя такой несчастной.
— Я… я хотела… я собиралась… Это все была шутка, розыгрыш… Подруги подговорили меня пригласить вас на танец…
— Шутка?! У вас хватает дерзости сказать мне, что это была шутка? Вы что, начисто лишены стыда? Неужели вам в голову не пришло, что по вашей глупости может пострадать не только ваша, но и моя репутация? Да, кстати, вы, по-моему, помолвлены или должны быть помолвлены в ближайшее время с Лесли Стефенсоном?
— Да, — пролепетала она.
Лицо его было страшным, но испуг и замешательство, которые испытывала Ева, уступили место гневу и негодованию. Она гордо подняла голову и взглянула на Маркуса с вызовом.
— Тогда, — не унимался он, — остается надеяться на то, что он ничего не узнает, иначе вполне может отказаться от предполагавшейся женитьбы. А сейчас, мисс Сомервилль, отправляйтесь-ка к вашей матушке, она, наверное, места себе не находит, беспокоясь, куда вы запропастились. На месте вашего отца я задал бы вам хорошую взбучку.
Попреки Маркуса вызвали в ее душе бурю возмущения.
— Мне остается возблагодарить Господа за то, что вы не мой отец.
— О да, мисс Сомервилль. Благодарите. По-моему, вы избалованная, распущенная девчонка, а я таких не выношу. Вели вы себя как самая настоящая блудница. По-видимому, вы не очень хорошо представляете себе, чем рискуете, заигрывая с мужчиной моего возраста, имеющим богатый опыт общения с женщинами. В следующий раз подумайте дважды, прежде чем затевать игру подобного рода.
Ева смотрела на Маркуса, стараясь вникнуть в смысл его речей.
Еще никогда никто не говорил с ней таким тоном и не оскорблял ее так глубоко. Глаза Маркуса сверкали яростью, но она стояла перед ним с независимым видом, гордо подняв голову.
— А вы сами? Как вели себя вы? Разве вы были вправе злоупотреблять моим доверием, кем бы я ни была? Или для вас это естественно?
— Л никогда не позволяю себе злоупотреблять доверием молодых, беззащитных девушек, но вы, мисс Сомервилль, не производите впечатления беззащитного создания. И если вы, мисс Сомервилль, воображаете, что можете позволить себе со мной все что угодно, то уверяю вас — вы просто меня не знаете.
— И не желаю знать после всех ваших оскорблений. Какой вы джентльмен, мистер Фи-цалан, если сразу не поняли, что я собой представляю?
— Не будь я джентльмен, мисс Сомервилль, мне было бы безразлично, кто вы такая. Я бы вел себя куда смелее и насладился бы вашими прелестями. Судя по вашей реакции, не отпусти я вас, мне не пришлось бы терять время на уговоры. Забыв об осторожности, вы бы отдались мне. Признаюсь, я редко отказываюсь от щедрых даров, но, учитывая ваш возраст и то, что вы дочь сэра Джона Сомервилля, а он, как вам известно, мой близкий друг, вынужден отклонить ваше предложение. Еву охватил гнев.
— Да как вы смеете так со мной разговаривать! Я знаю, что вы обо мне думаете…
— Нет, не знаете, мисс. Если бы знали, то повернулись бы ко мне спиной и бросились бежать прочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49