Пожалел обезьяну, тем более что она прекрасно подражала речи и поступкам людей, и напечатал кое-что из ее "произведений". Пусть, думаю, тешится себе, что дурного она может натворить? И вот вышла наша обезьяна в люди...
- Но неужели никто не заметил, что это была все же обезьяна, а не человек? - прервал Бачану отец Иорам.
- Представьте себе, батюшка, не заметили! Легче узнать человека, превратившегося в обезьяну, чем обезьяну, ставшую человеком... Вот недавно из нашего зоопарка сбежали три обезьяны. В милиции срочно созвали оперативное совещание, стали думать, как быстрее изловить сбежавших мартышек. Совещание несколько затянулось. Тогда встает один милиционер и говорит:
"Товарищ подполковник, давайте закругляться, иначе обезьяны смешаются с людьми, и потом черта с два мы их обнаружим!"
- И что дальше? - спросил с нетерпением отец Иорам.
- Двух беглянок удалось поймать, а третью обезьяну ищут до сих пор... Да, я продолжу свой рассказ... Вышла наша обезьяна в люди... Спустя несколько лет она вновь появилась в редакции. И на сей раз принесла... рассказы. Прочитал я их и ужаснулся.
"Что же это ты, говорю, несчастная обезьяна, насочиняла? Что за муру ты мне принесла?!"
"Почему, - обиделась она, - мне как критику мои рассказы очень даже нравятся!"
"Как, - удивился я, - ты уже стала критиком?"
"Да, - отвечает она с достоинством, - я критик, имею ученую степень, читаю лекции по радио, телевидению, по линии общества "Знание" и еще в одном высшем учебном заведении".
Пожалел я студентов, слушавших лекции обезьяны, да что я мог поделать? Ведь я не был ни заведующим кафедрой, ни ректором, чтобы выгнать ее взашей. Да у меня не было и морального права на то - ведь я сам вывел обезьяну в люди!..
- Но вы могли хоть сказать людям, что он... что она... в общем, что этот лектор - обезьяна! - упрекнул Бачану отец Иорам.
- Сказал, батюшка, сказал, да было уже поздно... "Сам ты обезьяна!" вот что мне ответили люди.
- Поделом вам! - вырвалось у священника.
- Правильно! - согласился Бачана.
- Что же вы сделали? - Отец Иорам был взволнован не на шутку.
- То, что мог сделать, - вернул ей рассказы...
- А она что?
- Закатила скандал! "Это, говорит, потому, что я не член Союза писателей! Но я, говорит, скоро стану членом Союза, и тогда мы еще посмотрим!" Меня так и подмывало сказать ей, что обезьяне не место в Союзе писателей, но я смолчал...
- Почему вы смолчали, уважаемый Бачана! - повысил голос отец Иорам.
- Потому, уважаемый Иорам, что до этого я не раз и не два давал рекомендации и свой голос обезьянам почище той... - Бачана умолк.
- И больше вы не встречались? - спросил, успокоившись, отец Иорам.
- Как же! Она стала членом Союза писателей, даже подружилась со мной. Выпивая за мое здоровье, иначе, как своим отцом, меня не называла... А потом, когда мою кандидатуру выставили для избрания в депутаты, специально пошла, оказывается, к секретарю райкома и благодарила его.
- Не сводите меня с ума!
- Точно. Прошла, оказывается, к секретарю и говорит: "От имени грузинских писателей, читательской общественности, сотрудников редакции газеты нашего дорогого Бачаны Рамишвили и его многочисленных друзей я хочу выразить вам, уважаемый Николай Петрович, сердечную благодарность за оказанное ему столь высокое доверие. Только такой принципиальный, смелый и благородный коммунист, каким являетесь вы, может судить о Бачане Рамишвили исключительно по его личным человеческим качествам, не обращая внимания на его прошлое..."
"Какое прошлое?" - спросил, оказывается, удивленный секретарь райкома.
"Да ничего особенного! Просто приятно видеть, что вы не обращаете внимания на незначительные факты, например, на то, что родители Рамишвили в свое время были репрессированы, что сам он в молодости тоже сидел некоторое время... по недоразумению, конечно... Но, сами понимаете, анкета есть анкета... Или, скажем, на то, что недавно в редактируемой Рамишвили газете вместо слова "большевики" было написано "меньшевики"... Да, в этом-то и заключается ваша человечность, ваша принципиальность!.. Закрыть глаза на подобные факты, оказать столь высокое доверие пока еще совершенно молодому и, в общем-то, недостаточно заслуженному человеку, пойти, так сказать, на риск - на это способен только такой многоопытный и принципиальный руководитель, каким мы знаем вас, уважаемый Николай Петрович, и у меня не хватает слов, чтобы по достоинству поблагодарить вас. Спасибо и еще раз спасибо вам!" - вот что сказала обезьяна секретарю райкома... - закончил Бачана свой рассказ.
- Где же теперь она? - спросил отец Иорам, с трудом ворочая пересохшим языком.
- Не знаю... Не исключено, что завтра придет навестить меня...
13
До того, как вынести на бюро райкома вопрос о приеме Бачаны кандидатом в члены партии, его пригласили в райком на собеседование.
Бачана вошел в парткабинет, поклонился сидевшим за длинным столом трем мужчинам и сел в конце стола.
- Товарищ Рамишвили, наша сегодняшняя беседа носит формальный характер. Цель ее одна: партия должна хорошо знать, кого она принимает в свои ряды. Поэтому, если вы не возражаете, мы зададим вам несколько вопросов. Может, и у вас будут вопросы к нам, - сказал один из мужчин, сидевший за столом справа, перед которым лежало личное дело Бачаны.
- Пожалуйста, пожалуйста, как полагается, - ответил Бачана и почувствовал, как у него учащенно забилось сердце. Эта беседа походила на экзамен, с той, однако, разницей, что экзаменаторы могли задать вопрос по любому предмету.
- Прежде всего познакомимся. Мы - старые большевики. Меня зовут Александр, фамилия моя Иорданишвили, - представился мужчина, начавший беседу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64