- Я знаю совершенно точно, что они не знакомы!
- Не могу поверить!
- Клянусь матерью! - Бачана приложил руку к сердцу.
- Может, вы мне поможете? - Дама отвернулась от отца Иорама и с надеждой взглянула на Бачану.
- У меня знакомства только в институте физкультуры...
- Что ж, в будущем году кончает школу мой младший сын. Он прекрасно плавает, в Кобулети в ста метрах от берега камни со дна достает! Скажите, пожалуйста, вашу фамилию, в будущем году я побеспокою вас. - Дама достала из сумки блокнот и карандаш.
- Если к тому времени я еще буду жив...
- И то правда... У меня такое проклятое счастье... Все же скажите фамилию на всякий случай...
И тут Бачана провалил всю инсценировку. Забыв о розыгрыше, он с нескрываемой гордостью ответил:
- Я Бачана Рамишвили!
У дамы от изумления отвалилась челюсть и карандаш застыл в руке.
Бачана покрылся холодной испариной.
- Что вы сказали?!.
- Да, я Рамишвили! - повторил Бачана.
- А кто же он? - показала дама на отца Иорама.
- Настоятель Ортачальской церкви святой троицы Иорам Канделаки.
У дамы опустились руки и посерело лицо.
- И этот человек спрашивал меня, верю ли я в бога?!
- Видите ли, я, конечно, виновен отчасти, но... - стал оправдываться отец Иорам.
Женщина встала. В палате наступило неловкое молчание.
- В этом заключается ваш гуманизм? - бросила она на Бачану уничтожающий взгляд.
Бачана молча пожал плечами и подложил под язык валидол.
- Комедианты! - выпалила дама и покинула палату.
- Да-а... получилось нехорошо, - сказал отец Иорам.
- Даже очень... И виноват во всем только я. Вы уж простите меня великодушно...
- Прощаю, ибо я сам виновен не меньше, но, главное, мне жаль вас! Неужто нет на свете человека, кого бы интересовало ваше здоровье, и только? - В голосе Иорама было столько неподдельного сочувствия, что Бачане самому стало жалко себя. - Видно, многие вас беспокоят, многим вам приходится помогать?
- Вам-то легко, к вам люди идут на коленях и просят лишь одного спасения души... - Бачана махнул рукой.
- И давно вы в таком положении?
- С тех пор как стал редактором газеты... Если суждено мне выйти отсюда живым, плюну на все!.. Я потерял человеческий облик, батюшка, превратился в председателя этакого благотворительного комитета... Надоел всем своими бесконечными просьбами...
- Благотворительность - дело богоугодное, - сказал священник.
- Согласен, и всю свою жизнь стараюсь делать людям добро, но... Как вы думаете, вот эта дама... Достойна ли она сострадания?
- Лицемерная притворщица! - ответил отец Иорам убежденно.
- И как вы смотрите на подобных пройдох, со свечами, на коленях выпрашивающих милость у бога?
- У нас, уважаемый Бачана, одно преимущество перед вами: наш проситель обращается за помощью непосредственно к всевышнему.
- Знаю, знаю, батюшка! Вы оперируете универсальной, всеобъемлющей, не обязывающей ни к какой ответственности формулой: "На то была божья воля!" или "Не было божьей воли!..". Удобная формула, ничего не скажешь!.. А мы обязаны руководствоваться сложными и совершенно конкретными формулами: "Это незаконно!" и "Это законно!". И должны бороться, понимаете? Бороться, а не молиться! - за искоренение беззакония и утверждение законности. Виновного вы предаете суду божьему, а мы - правосудию!.. Легкая у вас жизнь, отец Иорам!..
Священник не ответил, укрылся с головой одеялом и умолк.
- И все же человек должен сеять добро, - сказал он после долгого молчания.
- Но в жизни бывает не так-то легко предугадать, какой плод произрастет из этого семени... Если интересуетесь, расскажу вам одну историю из своей жизни, хотя напоминает она скорее сказку...
- Извольте! С превеликим удовольствием! - Отец Иорам выпростал голову из-под одеяла и приготовился слушать.
- Как-то приоткрыла секретарша дверь моего кабинета и сказала:
"Бачана Акакиевич, к вам на прием какая-то обезьяна!" - "Пригласите".
Вошла маленькая обезьяна, протянула влажную, холодную руку (характерная особенность всех льстецов и мошенников!), положила на стол несколько исписанных листов бумаги, отошла в угол и уставилась на меня полными ожидания глазами.
Я просмотрел бумаги. Оказалось - смесь острот, афоризмов, иносказаний, шуток и тому подобное - в общем, то, что принято публиковать на последних полосах воскресных номеров газет под общим заголовком "Фразы...". Выглядела смесь так себе, подходяще для обезьяны.
"Быть может, в соответствии с учением Дарвина, из этой обезьяны когда-нибудь и получится человек", - подумал я и опубликовал несколько ее острот. Одна из них, помнится, была такова: "У человека должна быть действительно высокая температура, чтобы искать в наших аптеках термометр".
- Недурно! - рассмеялся отец Иорам.
- Тогда и я подумал так... Потом обезьяна явилась снова. И никто ее не узнал - она была одета, как человек, и даже лучше. Принесла она разные шутки и афоризмы. Стал я читать их и сразу же по стилю определил, что автор их - обезьяна.
"Слушай, говорю, ты ведь та обезьяна, которая была здесь недавно?"
"Да, говорит, я и есть та обезьяна. Мне очень хочется стать человеком, и прошу вас помочь мне в этом".
"Но, говорю, ты должна знать, что человека создает труд. Пойди потрудись, потерпи немного!"
"Знаю, говорит, обо всем этом я читала. Но я из той породы обезьян, которым не хватает терпения. К тому же большинство людей меня уже теперь принимает за человека".
"Ладно, будь по-твоему, - согласился я, - напечатаю еще пару твоих шуток и афоризмов, но какая тебе от этого польза? Ведь ты по-прежнему останешься обезьяной?"
"А вы не выдавайте меня!" - попросила обезьяна и, поблагодарив, ушла.
По натуре я человек добрый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64