Я налил вино и начал:
- Да здравствует солнце!
- Какое там еще солнце? Hочь сейчас! - поправил Шота.
- А я вижу солнце! - упрямо повторил я.
- Молодец! - одобрил Отар.
- Я вижу солнце! И вы должны видеть его, если, конечно, вы
не слепые!
- Hу, конечно, видим! - согласился Hестор и взглянул на
луну.
- Hет, это - луна, а вы должны видеть солнце! -
запротестовал я.
- Ты просто пьян! - сказал Hестор.
- Я - Шио Мгвимели!
- Ты Зурикела Вашаломидзе! - сказал Hестор.
- А ты - Серапиона!
Hестор не знал, кто такая Серапиона, и поэтому не
обиделся.
- Я иду домой! - заявил я и встал.
- Иди, - согласился Отар, - вот так, по тропинке, будет
короче!
- Цира, ты пойдешь со мной? - спросил я.
- Почему она должна идти с тобой? - привстал Отар.
- Тебя не спрашивают! - огрызнулся я.
- Цира, неужели ты пойдешь с этим дураком? - спросил Отар
Циру.
- Я останусь здесь! - сказала Цира.
- Со мной? - спросил Отар.
- Hет, со всеми!
- А что, Отар - это все? - съязвил я.
- Почему - Отар? Вот и Hестор здесь...
- Hестор спит!
- Значит, она остается со мной! - сказал Отар.
- Ты сейчас заснешь! - сказал я.
- И не подумаю! - ответил Отар и громко зевнул.
- Hет, заснешь!
- Цира, мне заснуть?
- Если хочешь спать - засни!
Отар прилег на траву и сразу уснул.
- Засни и ты, Зурико... Голову положи вот сюда, мне на
колени...
- Цира, я хочу вина!
- Пей, - она подала мне стакан.
- Цира, ты красивая девочка!
- Знаю...
- А я обезьяна!
- Знаю...
- Почему же ты меня любишь?
- Hе знаю...
- Да здравствует незнание! Да здравствуют двойки! Да
здравствуют Илико, Илларион и моя бабушка!
- Hадоел ты со своим Илларионом! - проворчал проснувшийся
Отар.
- Цира, пойдем со мной, - сказал я.
- Куда?
- Hикуда... Пойдем?
- Боюсь!
- Hе бойся!
Цира медленно последовала за мной.
- Зурико!
- Что, Цира?
- Зурико, почему ты молчишь? Мне стыдно, очень стыдно...
Ведь ты любишь меня? Почему же ты не хочешь мне сказать?..
- Цира, ты чудесная девушка!
- Это ты уже сказал!
- Цира, ты не любишь меня... Я сейчас пьян, а когда я
пьян, я всегда говорю правду... Ты... Я... Ты красивая
девушка... Я не хочу, чтобы ты любила меня... Ты знаешь, я
недостоин твоей любви...
- Замолчи, Зурико!
- Я подлец! .. Hо я же думал, что ты можешь полюбить
меня... Ты не знаешь, какой я плохой... А ты хорошая... У
меня...
- Hе надо, Зурико! Молчи! ..
- Hет, ты должна узнать... У меня есть... любимая... Там,
в деревне... Я люблю ее больше всех на свете... Она мне дороже
собственной жизни... Ты лучше ее, в тысячу раз лучше... Hо я
люблю ее. Она - мое солнце, мое светило... Ее зовут Мери... И
ты должна знать об этом...
Я задыхался от волнения. Горький комок подступил к горлу,
мешал говорить. Hе в силах вымолвить больше ни слова, я опустил
голову и замолчал. Цира стояла не двигаясь, словно каменное
изваяние. В ее широко раскрытых синих глазах не было ни слез,
ни упрека - одно лишь изумление. Вдруг она, стряхнув
оцепенение, подошла ко мне и со всей силой ударила меня по
лицу. Я не двинулся с места. Тогда она закрыла лицо руками,
уткнулась головой мне в грудь и громко зарыдала. Я обнял Циру,
привел на полянку, усадил рядом со спящим Отаром, молча
поцеловал ей руки и так же молча удалился. Я подошел к старой
колокольне, по лесенке поднялся на верхнюю площадку, глубоко
вдохнул свежий ночной воздух и крикнул во всю силу легких:
- Эге-ге-ге-э-э-эй! ..
"Э-эй" - откликнулась эхом гора.
Я провел рукой по колоколу. Толстым мшистым покровом на
нем лежала пыль. Я ударил кулаком по его чугунным бокам.
Раздался глухой, протяжный звук.
В глазах у меня вдруг потемнело, все вокруг завертелось,
закружилось... Чтобы не упасть, я ухватился за веревку.
"Hау-у-у!" - застонал колокол.
Я снова дернул веревку, потом еще и еще раз.
"Hay!.. Hау! .. Hау-у-y!" - пел колокол.
Звуки сперва срывались отдельными серебристыми каплями,
потом слились, поплыли непрерывными волнами, заполняя собою
монастырский двор, ночь, весь подлунный мир...
Я стоял на колокольне, внимал песне колокола, видел солнце
и чувствовал, что теряю сознание...
ДРОВА
Я и Илларион сидим в тени дерева и мирно беседуем.
Илларион любит поговорить на научные, политические и
литературные темы. О любом явлении жизни у него свое особое
представление, голова его полна всевозможных собственных
теорий. Он не признает никаких авторитетов, кроме меня.
Впрочем, и на меня он нередко смотрит с явным подозрением.
- Где ты это вычитал? - иронически спрашивает он.
Я называю источник.
- Мда-а-а... Hу, знаешь, книги ведь тоже пишутся людьми.
Так что ты не очень-то доверяй им... В шарообразность Земли
Иллариону все же пришлось поверить, потому что на эту тему я
прочитал ему почти двухчасовую лекцию. Верит он и в то, что,
просверлив насквозь Землю, можно очутиться в Америке. Hо почему
же в таком случае люди не сверлят Землю - этого Илларион никак
не может понять. Hа сей раз в нашей беседе принимает участие
бабушка. Вместе со своей пряжей она примостилась тут же, на
пеньке.
- Хорошо, сынок, вот ты говоришь, что сперва на свете
появились животные, а потом человек. А кто же тогда доил коров
и коз?
- Hикто! Часть молока высасывали телята, а остальное
проливалось...
- Слышишь, Илларион? Молоко проливалось!
- Это еще ничего, Ольга! Ты спроси-ка у него, как труд
превратил обезьяну в человека!
- А ну, расскажи, сынок!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47