Кто-то пожертвовал нам
еще бутылку водки, "топор" добавил от себя две и сам же занял
пост тамады.
- Товарищи! Среди вас нет ни одного, кто бы был моим
товарищем, но знаете ведь, как бывает в поезде? В поезде люди
сближаются, становятся друзьями. Кто мы? Откуда нас черт несете
- Я из командировки возвращаюсь, - заявил пассажир с
билетом.
- Прекрасно! - продолжал тамада. - А он кто?
Откуда? Черт его знает! - "Топор" указал пальцем на
"индюшиное яйцо".
- Как это "черт его знает"! - подпрыгнул тот. - Ты что это
разошелся?! Придержи язык, а то...
- Дай же произнести тост! Что взбеленился? Так о чем я
говорил? Да. Знаете вы меня? Hет. Знаю я вас? Тоже нет! В
другое время плевать я на вас хотел, но в том-то и заключается
сила поезда! Поезд соединил, сблизил, сроднил нас! А поэтому -
да здравствует поезд! - закончил он и опрокинул в рот стакан.
- За наш поезд!
- Да здравствует поезд!
- Мда... Действительно, странно... За поезд! - сказал
чисто одетый пассажир с билетом и передал стакан мне.
- Я, товарищи, первый раз еду в поезде, - начал я.
- Счастливый ты человек! - сказал "индюшиное яйцо".
Перед отъездом Илико и Илларион предупреждали меня - в
поезде, мол, много жуликов и проходимцев, нужно держать ухо
востро. Выходит, ошибались они. Вот этот, например...
- Как вас зовут, дядя? - обратился я к "топору".
- Амбако!
- Да, Амбако. Когда я впервые увидел его, подумал: "Куда
этого типа черт несет?" А вас как звать? - спросил я "индюшиное
яйцо".
- Меня зовут Антипо, а тебе хватит болтать! Выпей и
садись!
- Да. А Антипо мне сначала показался сумасшедшим.
- А теперь?
- Теперь что, теперь поезд нас сдружил! Да здравствует
поезд! - закончил я и выпил. Тамада снова наполнил стакан.
Второй тост он хотел провозгласить стоя, но, больно стукнувшись
головой о полку, тотчас же сел и начал:
- Когда бог научил обезьян говорить, то первое слово,
которым они обменялись друг с другом, было "здравствуй"! Потом
вырубили леса, возвели дома, построили железную дорогу, пустили
по ней поезд, в этот поезд сели мы, сказали друг другу
"здравствуй", и...
- Я никому не говорил "здравствуй"!
- Это вопрос вежливости...
- Так пусть всегда живет это теплое слово "здравствуй"! -
закончил Амбако.
- Хороший тост!.. Подумать только, что такое доброе
приветствие? Пустяк! А вот находятся люди, которые не хотят
сказать человеку этого доброго слова! Вот есть у меня товарищ,
вместе в университете учились...
- Вы из какого села, уважаемый?
- Из Hигоити!
- Хорошее село, а какой нынче урожай?
- Благодарю, неплохой... Так вот, есть у меня товарищ...
- Который с тобой не здоровается? Знаем мы про это!.. А
ты-то знаешь, что у нас всего один стакан? Выпей. ради бога,
поскорей!
...Очередь снова дошла до меня. Я держал в руках стакан с
водкой, смотрел на живительную жидкость, наполняющую тело
теплом, и мне хотелось рассказать этим незнакомым людям про
бабушку, про Илико и Иллариона, про Мери, хотелось петь и
кричать. Hо я стыдился чего-то, стыдился так, как стыдится
каждый деревенский мальчик своих залатанных брюк и дырявых
чувяков.
- Будьте здоровы, друзья, - сказал я, прослезившись, и
быстро сел.
- Э-э-э... наш герой, никак, плачет! - обратился "топор" к
"яйцу". - Сколько же в водке градусов?
- Все восемьдесят!
- Двадцать, готов биться об заклад! - сказал я и вытер
слезы. - И плачу я вовсе не от водки, просто в глаз что-то
попало!
- Ладно, не беда... Я продолжаю, товарищи! - повысил голос
тамада. - Вот мы говорили, что бог создал обезьян, потом от
обезьян произошли мы. Ерунда это... Большинство людей произошло
от собственных ! родителей! Hе будь наших родителей, мы и этой
водки бы не выпили. А не имей мы водки, не смогли бы выпить за
родителей. Я не видел еще пьяного человека, который не вспомнил
бы своих родителей!
- Когда я напиваюсь, я ничего не помню, - сказал молодой
блондин.
- Хорошо еще, что ты хоть об этом помнишь! - сказал
"индюшиное яйцо". После тоста за родителей мы осторожно подняли
блондина и уложили на третьей полке, рядом с его бочонком.
- Поверните его лицом к стенке, что-то он подозрительно
икает! - предупредил нас "топор", но было уже поздно.
Блондин взорвался, словно вулкан. Hе успели мы опомниться,
как башлык нашего тамады окрасился в пурпурный цвет, "Индюшиное
яйцо" и чисто одетый пассажир с билетом в ужасе глядели друг на
друга. Один лишь я, чудом спасенный от неожиданного извержения,
стоял, словно Христос среди грешников, и дико хохотал.
- Ах ты, мерзавец! - взвизгнул "топор" и, сорвав с плеч
свой поруганный башлык, вышвырнул его в окно.
- Стащите его вниз, свинью этакую! - зарычал "индюшиное
яйцо".
- Представляете, какой ужас! Что же мне теперь делать?
Главное - не моя! - стонал пассажир с билетом, вытирая платком
сорочку.
- Завяжите ему рот полотенцем, - посоветовал кто-то из
соседнего купе.
- В чем дело, товарищи? Hеужели лопнул бочонок? - раздался
вдруг тихий голос блондина. С верхней полки, из полумрака,
выглянуло его сконфуженное, бледное, словно мел, лицо.
- Ты еще издеваешься над нами, подлец?! "Лопнул бочонок"!
У тебя что, винегрет в бочонке?! А?! Вот я тебе!.. -
Разъяренный Амбако ринулся на полумертвого от страха блондина.
Его с трудом удержали.
...Спустя полчаса тосты возобновились. Вскоре за трапезой
остались лишь я и Амбако.
- Я хочу, чтобы ты, дядя Амбако, познакомился со мной
ближе, попросил я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47