Приятно ласкал лицо мягкий ветерок. То здесь, то там в окнах зажигались огни. Тбилиси пробуждался.
Было уже темно, когда я добрался до села. На селе, как правило, засыпают рано, поэтому все вокруг было объято тишиной. Кое-где в окнах мерцал свет. В части меня не ждали, да и я не особенно спешил. Медленно шел я по шоссе, с наслаждением вдыхая влажный ночной воздух, напоенный ароматом моря и созревших цитрусов. По обеим сторонам шоссе тянулись мандариновые деревья, усыпанные золотистыми плодами. Забравшись в сад, я наполнил карманы мандаринами и продолжал путь. Вот и сельсовет. Здесь поворот направо, шагов через сто покажется наша застава. Но я почему-то свернул с шоссе и пошел по тропинке, круто взбиравшейся по холму. Плохо соображая, куда и зачем иду, я вскоре очутился у ворот дома Феридэ. С бешено бьющимся сердцем, словно вор, я огляделся кругом и, убедившись, что никто меня не видит, тихо приоткрыл калитку. На цыпочках подошел к дому. В одной из комнат на верхнем этаже горел свет. Я поставил чемодан под лестницей и стал подниматься по ступенькам. У дверей я остановился, перевел дыхание. Колени дрожали, и сердце, казалось, вот-вот вырвется из груди.
– Феридэ! – позвал я, берясь за дверную ручку. Прикосновение холодного металла отрезвило меня.
– Феридэ! – повторил я. Комната безмолвствовала.
– Феридэ! – повысил я голос и чуть нажал на ручку. Дверь со скрипом отворилась. Я вошел в комнату, закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной. В комнате не было никого. На низкой тахте белела женская шаль, лежала раскрытая книга. В комнате потрескивали дрова.
– Феридэ, где ты, выходи! – произнес я с мольбой. – Это я, Автандил Джакели… Выйди, я лишь взгляну на тебя и уйду Клянусь матерью!
– Что тебе нужно, парень? Зачем ты пришел? – донесся из другой комнаты глухой голос Феридэ. Я почувствовал, как радостно затрепыхалось сердце в моей груди, как свободно вдохнули легкие и как потеплели ладони.
– Ничего мне не нужно, Феридэ, хочу только взглянуть на тебя. Покажись, прошу тебя!
И словно сказочная русалка, словно ангел, спустившийся с небес, в комнату вошла Феридэ. Не сводя с меня настороженного взгляда, она подошла к камину, уселась на стул и сложила на коленях свои длинные красивые руки.
– Ну, что тебе нужно? – спросила она.
Я хотел подойти к ней, но не смог сдвинуться с места.
– Я же просила тебя не ходить ко мне! – сказала она с упреком.
– Просила. Но я не мог пересилить себя… Вот пришел, увидел тебя, теперь уйду…
– Увидел? Теперь уходи.
– Не гони меня, Феридэ! Побуду еще минуту…
– Ты ведь уехал в Тбилиси?
– Не вытерпел там. Без тебя не вытерпел!
– Врешь!
– Зачем же тогда я вернулся?
– Этого я не знаю…
– Так знай: из-за тебя, Феридэ! Она улыбнулась.
– Чему ты улыбаешься?
– Врешь ты все…
– Не вру! Раньше я думал, что ты нравишься мне. Теперь понял: я люблю тебя!
– Когда же ты успел влюбиться в меня?
– Два года… Два года я, оказывается, люблю тебя.
– Не говори так, парень… А вдруг я поверю тебе, что тогда? Нельзя так шутить с женщиной! – сказала она серьезно.
– Феридэ, клянусь матерью, я не шучу! Я очень тебя люблю, очень!
– А меня ты не спрашиваешь?
– Потому я и пришел к тебе!
– Так знай, парень: я еще от той любви не пришла в себя… Не губи и не срами меня… Не ходи ко мне… Зачем людям давать повод для разговоров о том, чего нет и быть не может?
– Никто меня не видел, Феридэ! И потом, что в том дурного и зазорного, если я люблю тебя? Хочешь, я сейчас закричу об этом на все село?
– Авто, ты думаешь, о чем говоришь?.. Ты еще молод, не осилить тебе мою любовь!.. Не губи меня, не своди с ума!.. Хватит мне своего горя!.. – Голос Феридэ задрожал, глаза ее наполнились слезами. Я подошел и опустился перед ней, как перед иконой, на колени.
– Феридэ, дорогая моя, я люблю тебя больше всего на свете, сильнее самого себя! Я не вру, Феридэ, я не так уж молод, чтобы не понимать… Поверь мне, Феридэ, поверь и полюби меня, полюби!.. – Я обнял и осыпал поцелуями ее колени.
– Успокойся, Авто, успокойся… Верю я, верю тебе… Но не надо этого, поверь и ты мне, не надо!.. Подумай обо Мне, Авто, пожалей меня, пожалей!.. – Она высвободила руку и стала нежно гладить меня по голове. Я плакал от счастья, от переполнявшего меня неизмеримого счастья.
Успокоившись, я взглянул на Феридэ. Она улыбалась, и по бледному ее лицу текли слезы.
– Встань, Авто, отойди!
Я встал, поплелся к столу, сел. Мы долго смотрели друг на друга. Феридэ заговорила первая.
– Не смотри на меня так, не смотри! Сколько раз просить тебя! – Она закрыла лицо руками. – Я все знаю! И почему тебя отпустили в Тбилиси, и как погиб Щербина, и как вы ловили нарушителя… Все знаю… Знаю и то, что ты – хороший парень, что тебе сейчас очень, очень не хватает чего-то, может, любви… Ты ищешь ее и думаешь, что нашел мою любовь… Но вот этого я не знаю… Не знаю, ради меня ли ты вернулся из города? И потому я боюсь… Боюсь… Ты и сам-то не уверен, что это так… – У нее сорвался голос.
Я встал.
– Не подходи! – крикнула Феридэ.
– Феридэ…
– Уходи, Авто, оставь меня!.. Уходи…
– Хорошо, я уйду, Феридэ… Позволь мне прийти к тебе еще раз… Вот так, просто – прийти и смотреть на тебя…
– Уходи. И не спрашивай сейчас ни о чем… Потом…
– До свидания, Феридэ…
– Уходи, ради бога, уходи, Авто…
После гибели Щербины к нам из комендатуры прислали солдата – невысокого плотного крепыша. Он тихо вошел в комнату и нерешительно остановился у койки Щербины. Мы с Пархоменко играли в шахматы.
– Здравствуйте! – сказал он и поставил на пол чемодан. Мы кивнули ему головой и продолжали играть.
– Меня направили к вам… Старшина Зудов направил, по приказу майора Чхартишвили… – сказал он тихо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56