Челси тихонько вздохнула от возбуждения. Она слишком соскучилась по нему, по его прикосновениям, объятиям и быстро поймала сладкий ритм любви, в котором двигался ее муж, — сильно, неистово, бесконтрольно. И Челси покорно, но со страстью отдалась ему. Оба забыли обо всем на свете.Но все же ей было лишь восемнадцать, и она долгое время была лишена любимого…Несколько часов спустя восходящее солнце окрасило горизонт. Челси и Синджин лежали бок о бок, пресыщенные любовью, изможденные. Вдруг Синджин услышал всхлипывания. Приподнявшись с подушек, он заметил, что Челси плачет.— Не плачь… — зашептал он и, оперевшись на локоть, наклонился к ее лицу. Поцелуями Синджин осушал ее щеки. — Мой Бог, не плачь…— Но мне хочется. — Челси кончиками пальцев погладила его руку.На ее губах дрожала счастливая улыбка.— Неужели? Ты уверена? — Синджин слегка растерялся. Челси кивнула головой, неожиданно икнула и ответила:— Да, теперь мне хочется плакать. И я уверена.Он понял, что они говорят на разных языках и о разном, поэтому слегка приподнял бровь, улыбнулся и спросил:— Все же.., кое-что требует объяснений, не так ли? — и добавил необычайно вежливо:— Если ты, конечно, не…— Я должна была узнать… Я хотела узнать.., даже если бы ты отказался… — Голос Челси все еще дрожал от пережитых эмоций. Потирая глаза кулачком, словно маленький ребенок, она продолжала очень тихо:— Я не могла позволить тебе так просто уехать…В полном молчании Синджин тяжело вздохнул, Это прозвучало странно, будто слова раскаяния, сожаления.— В последнее время я выигрываю такое количество денег, что только сумасшедшие соревнуются со мной. И мое времяпрепровождение заключается в том, что я сижу в Бруксе, или в Будле, или в Уатсе, пью, играю в карты да еще тоскую по тебе… — Он говорил очень спокойно, ровно, будто ясность его слов подчеркивала простоту, незамысловатость признания.— Тогда возьми меня с собой! Ты должен… Я все равно здесь не останусь… Я заставлю тебя взять меня с собой! — заявила Челси, ее слова звучали с триумфом и эхом отдавались в ее сознании. Неожиданно она села, схватила его руки и с силой сжала их. — Ты должен . — настойчиво и решительно повторила она.Улыбка Синджина была столь прекрасной, что глаза Челси снова наполнились слезами. Он улыбнулся точно так же, как в то утро, когда встречал ее в своем доме.Челси поняла тогда, что любит его несмотря ни на что.— Должен? — поддразнил ее Синджин.— Да, да.., должен, — настаивала Челси, воодушевленная и задыхающаяся. И, неожиданно встав на колени, она потянулась к мужу и обняла его за шею.Губы ее были совсем рядом с его губами. — Ты должен, обязан… — выдохнула Челси, улыбаясь уже уверенно и совсем не тревожно. Синджин не переставал подразнивать ее хорошо знакомой улыбкой. — Я буду использовать «греческую губку», — заговорила она, — я привезу целые коробки.., и тебе не придется чувствовать себя словно в ловушке… Я не стану ничего требовать, я не буду заставлять тебя поздно ложиться, если ты устанешь, я не буду пачкать тебе постель.., я буду тебе полезной.., очень… — все это Челси нежно промурлыкала, она была похожа на тигрицу.— Звучит очень заманчиво.— Ты увидишь… Я буду чрезвычайно, более чем чрезвычайно заманчива, так что ты будешь думать, что находишься у Хариет. — Глаза Синджина изумленно расширились. — Это, знаешь ли, обычные сплетни, дорогой, — заявила Челси, улыбаясь, однако, совершенно по-другому. — О том, какие вы хорошие, близкие друзья.— Были друзьями. — Эти два слова доставили Челси невыразимое удовольствие.— Ну, тогда ты должен взять меня с собой, — настаивала она, радостная, ликующая и растроганная своим открытием в ту минуту — и ни в какую другую, — что муж любит ее.Они помолчали. Тишина продолжалась до тех пор, пока Синджин мысленно делал выбор между привычной жизнью и ошеломляющей потребностью в этой симпатичной молоденькой девушке, которая стояла перед ним на коленях и смотрела на него своими «анютиными глазками».И когда Челси подумала, что все же проиграла, Синджин мягко произнес:— Только до Неаполя.Она взвизгнула от восторга, повалила Синджина на постель, осыпала его поцелуями, ликующими «спасибо» и одарила его счастливыми улыбками.— Ты не пожалеешь, нет, нет!Упав на мужа, Челси прижалась к его теплому и мягкому телу и, изящно, по-женски шевельнув бедрами, добавила:— Я обещаю…Разумом Синджин уже пожалел о сказанном, однако чувства его, внутренний мир, душа были невероятно польщены.— Отплываем рано утром, — предупредил Синджин, — так что у тебя мало времени на приготовления.— Я поспешу, я буду готова. Не двигайся, я сейчас.Я быстро!Когда несколько минут спустя Челси вернулась в комнату, позвонив горничной и приказав ей собирать вещи, Синджин крепко спал.За последние две недели он ни разу не высыпался, утомленность взяла верх, и он заснул, раскинувшись на постели и закинув руки за голову, словно очень уставший за день ребенок. Во сне Синджин выглядел еще стройнее, тоньше, скулы его заострились, под твердыми мышцами торса слегка выступили ребра. Круги под глазами свидетельствовали о беспорядочном образе жизни, которую он вел со дня возвращения в Лондон. И даже усилием воли Синджин не мог заставить себя бодрствовать. Челси накрыла его одеялом и подоткнула его возле широких плеч мужа. Она подумала, что любит, очень любит его даже за его попытки убежать от нее, скрыться за бесконечными вояжами в клубы, за ночной жизнью. А потом, едва приметно улыбнувшись, Челси решила для себя, что больше всего любит мужа за то, что он проиграл сегодняшнюю битву с самим собой. Глава 40 В Сорренто Синджин снял для Челси виллу, из окон которой открывался великолепный вид на залив, морские ванны были выше всяких похвал, к тому же поблизости были подходящие конюшни, куда Синджин предполагал поместить лошадей, купленных в Тунисе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127