— Виолетта, — Блэйк попытался обнять жену, но она ловко увернулась. — Прошу прощения, во мне говорила злость.Виолетта выбежала из столовой.— Ну что… довольны? — грязно улыбнулся Ральф.Блэйк размахнулся и всадил кулак в скулу противника. Ральф отлетел к противоположной стене столовой. Хозяин дома бросился на гостя, схватил его за грудки и с силой поставил на ноги.— Вы мне не нравитесь. Я вам не доверяю. Честно говоря, вторым человеком, кого я подозреваю в убийстве сэра Томаса, являетесь именно вы. — С этими словами он отпустил Ральфа.— Вы можете подозревать, кого хотите, ваша светлость, но ваше подозрение не в силах изменить фактов. Я не убивал сэра Томаса, но, что для вас значительно важнее, — меня Виолетта любит так, как никогда не полюбит вас.Блэйк был как натянутая струна. Ральф торжествовал.— Мы с ней одно. В один прекрасный день ей прискучит все ваше богатство, и она вернется ко мне.Блэйк замер. По выражению его лица нельзя было сказать, о чем он думает.Виолетта вернулась к себе в комнату. Из окна спальни она наблюдала, как из ворот дома вышел Ральф, очевидно изгнанный ее супругом. Примерно через час после Ральфа дом покинул Блэйк. Он укатил куда-то в легком двухместном экипаже.Горничная уговаривала ее немного поесть, но Виолетта решительно отослала на кухню все, даже сливовый пудинг.Как же так могло случиться, что человек, которого она любит, не испытывает к ней никаких добрых чувств? Как жесток и безжалостен Блэйк!В дверь постучали. Виолетта отворила и увидела на пороге горничную.— Госпожа, — откашлявшись, сказала девушка, — его светлость просил передать вам, что сегодня в восемь часов вы ужинаете в Хардинг-Хаусе.— Я никуда не пойду, — не задумываясь, ответила Виолетта. Она не могла видеть никого из членов семьи мужа. Она прекрасно понимала, что граф и графиня будут страшно расстроены, узнав, что их сын женился на выскочке, парвеню. Кроме того — что было еще важнее, — она не собиралась показываться на людях в обществе Блэйка, не считая, возможно, слушаний ее дела в палате лордов.— Но ведь его светлость… — зашептала Марджи, — ведь его светлость желает пойти с вами, иначе он не стал бы присылать посыльного.— Мне все равно, — огрызнулась Виолетта. — Когда он вернется, можете сказать, что я нездорова. Я серьезно говорю, — подтвердила она, видя, что горничная сомневается. — Я действительно скверно себя чувствую, и я не собираюсь обедать с ним в Хардинг-Хаусе.— Хорошо, госпожа, — промяукала горничная и скрылась за дверью.Услышав шаги Блэйка за дверью своей спальни, Виолетта насторожилась. Она молила Господа, чтобы он спокойно лег спать, но он постучал к ней.Виолетта бросила взгляд на часы. Было семь вечера. До обеда в Хардинг-Хаусе оставался целый час.— Виолетта? — Блэйк ворвался в ее спальню, не дожидаясь позволения войти. Он смотрел прямо ей в глаза. Объяснения было не избежать.— Итак, вы скверно себя чувствуете? — Блэйк изогнул одну бровь.— У меня весь день болит голова, — солгала Виолетта.— Раньше мне не было известно, что вы страдаете мигренями.— Раньше — нет, а теперь страдаю. — Виолетта вспомнила утреннюю сцену.— Но вы не удосужились даже лечь в постель, — уличил ее Блэйк. — Большинство женщин, страдающих мигренями, лежат в постели.— Никак не могу уснуть. В голове у меня словно что-то стучит.— Чемберлен сообщил мне, что вы целый день провели у себя в комнате, отказавшись даже обедать. — Блэйк закрыл за собой дверь.— Я дурно чувствую себя, и я вовсе не голодна.— Похоже, что, лишая себя удовольствий, вы пытаетесь наказать меня.— Я вовсе не пытаюсь наказать вас. Ваше поведение мне безразлично. — Виолетта стиснула кулачки.— Виолетта, — неожиданно мягко сказал Блэйк, — прошу прощения за свою утреннюю несдержанность.— Вы должны адресовать ваши извинения Ральфу.— Я не говорю о Хорне, я говорю о вас.— Мне неинтересно, о ком вы говорите, — сказала Виолетта и повернулась к Блэйку спиной.Он подошел поближе и стал рядом с молодой женщиной.— Я не хотел обижать вас. Я не самодур. Пожалуйста, простите мне мою несдержанность. Я был зол на Хорна. — Он замялся.Виолетта не шелохнулась. Она вовсе не хотела, чтобы Блэйк проявлял великодушие. Жестокость она могла бы перенести, великодушие — никогда.— Да вы вообще… любите меня? — неожиданно взорвалась она.— Ну конечно, — простодушно подтвердил он.— Но ведь вы женились, только чтобы выручить меня. Мы оба знаем правду. Я не настоящая леди. Я выскочка. Нищенка. Я воровка. Едва ли не убийца.— Виолетта, давайте извлечем максимальную выгоду из тех обстоятельств, в которые нас затолкала судьба.Виолетта была готова разрыдаться.— В любом случае мы муж и жена, — продолжал Блэйк. — Это особенно важно после вчерашней ночи.— Думаю, что наш брак долго не продлится, — едко заметила молодая женщина.Блэйк побелел.— Блэйк, поверьте, у меня, действительно, очень болит голова. Позвольте мне не присутствовать на сегодняшнем обеде.Лицо Блэйка стало равнодушно-непроницаемым.— Хорошо. Я тоже пропущу этот обед. Но не забудьте, что мы и завтра приглашены в Хардинг-Хаус на обед.В голосе его прозвучала если не угроза, то решительное предупреждение.Виолетта свернулась калачиком в кровати. Спать она не могла. Она была возбуждена, но ее чувства к Блэйку никак нельзя было назвать ненавистью. Ах, если бы она могла разлюбить его.Виолетта положила на голову подушку, надеясь, что глаза перестанут видеть, а сердце чувствовать. Но… она любит Блэйка отчаянно и страстно.Виолетту преследовали воспоминания о прошедшей ночи. Тогда Виолетте показалось, что Блейк любит ее, что она ему не безразлична.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108