Она боялась шелохнуться. Она боялась даже глубоко вздохнуть, чтобы не спугнуть это волшебное мгновение. Сердце ее, полное неги и любви, было открыто для Блэйка. Он стал ее возлюбленным. Он скользнул языком по ее влажным губам.— О Боже, — прошептала Виолетта. — Меня еще так никто не целовал.Глаза Блэйка изменили цвет и стали темно-синими. Он крепко сжал девушку в объятиях. Виолетта старательно прижималась к нему, боясь, как бы у нее от счастья не подкосились ноги и она бы не рухнула в мокрую траву. Голова была легкой и туманной. Тело стало невесомым.Блэйк целовал и целовал ее. Казалось, это длилось целую вечность. С уст Виолетты сорвался полувздох-полустон. Молодой лорд прервал поцелуй и чуть отстранился. Открыв глаза, девушка обнаружила, что он пристально смотрит на нее.— Вы вся дрожите, — сказал Блэйк и бережно обнял ее. Потом он снял руку с талии девушки и чинно взял ее под локоток.Только теперь Виолетта начала понимать, что произошло. Жизнь бурлила в каждой клеточке ее тела. Ей хотелось еще и еще — поцелуев и объятий. Но… она была замужем за сэром Томасом.Едва она вспомнила о старом супруге, у нее засосало под ложечкой и заболело сердце.— Мне кажется, нам пора вернуться к гостям, — голосом человека, перенесшего серьезное потрясение, сказала Виолетта.Он посмотрел на, нее сверху вниз:— Мне кажется, нам надо поговорить. Виолетта медленно отстранилась от своего спутника и сложила руки на груди.— Поговорить? О чем?Перед ее внутренним взором промелькнули образы летней ночи: луна, экзотические цветы в богатом саду, необыкновенный молодой человек, — которые сменились картинами другой жизни: сэр Томас, старый, морщинистый и больной, беспомощно и одиноко коротает время в постели. Она вспомнила предупреждения Ральфа.О Боже! Ральф оказался прав!Но… как приятно целоваться с Блэйком. И какой приятный вечер…Внутри у Виолетты все заныло. Раньше с ней такого не бывало. Она испытывала не физическую, а душевную боль. Сознание ее раздваивалось. Ехидный внутренний голос уговаривал ее забыть старика и предаться удовольствиям молодости. Не смей, он твой муж, возмущалась целомудренная часть ее сознания.Душевные волнения девушки прекратил сам Блэйк.— Леди Гудвин, я приношу вам искренние извинения. Сознаюсь, что мой разум был побежден страстью и восхищением вами. Я прошу меня простить.Виолетта, часто моргая, молча смотрела на своего принца. Она никак не могла взять в толк, о чем это он. Наконец она поняла — и сникла. Ей было больно. Конечно, ему пришло в голову, что они не пара, что она замужем и что ее муж — их сосед.— Я всегда гордился тем, что веду себя как джентльмен, но сегодня я был безответственнее ребенка. Примите мои извинения. Они искренни.— Мне не нужны ваши извинения.— Не плачьте, — неожиданно мягко попросил Блэйк.— Я и не плачу, — обороняясь, сказала Виолетта и смахнула рукой слезинки с ресниц.— Я вас обидел…— Нисколько. — Виолетта избегала смотреть Блэйку прямо в глаза.Она доверяла ему. Несмотря на то, что виделись они всего лишь один раз, она доверяла ему больше, чем кому бы то ни было. А он предал ее. Он предал ее, потому что она не более чем Виолетта Купер и он это тоже понимает. Все это понимают.— Через несколько дней я покину провинцию, но мне бы не хотелось уезжать, не исправив этого недоразумения.Виолетта внутренне сжалась. Очевидно, он собирается в Лондон, и они вряд ли когда-либо увидятся. Итак, он собирается уезжать. Волшебство закончилось. Виолетта почувствовала себя одинокой. Ей стало невыразимо жаль себя и того, что счастье кончилось.— Леди Гудвин? Виолетта?Виолетта молча кивнула, не будучи в состоянии вымолвить ни слова.— Спасибо, — обронил Блэйк. И они вернулись в гостиную.— Ну как тебе новая компания? — поинтересовался Джон.Блэйк обернулся, услышав голос брата. Он стоял на террасе, освещенной тусклым светом луны. Чувствовал он себя скверно. Словно заболевал. Он не мог уехать в Лондон, оставив здесь женщину, с которой обошелся неблагородно.Джон подошел ближе. В руках у него было две рюмки с коньяком.— Возьми, я думаю, это пойдет тебе на пользу. — Джон протянул одну рюмку брату.Блэйк был полностью сосредоточен на Виолетте Гудвин. Он не хотел ее обижать. Он чувствовал себя презренной тварью. Приняв из рук брата рюмку коньяка, он понюхал густой темный напиток и сделал маленький глоток. Никакого удовольствия он не получил.— Не могу понять, как это случилось, — пробормотал он.— Что случилось? — не понял Джон. — Впрочем, я догадываюсь. Ты пригласил молодую женщину в сад полюбоваться на луну и на цветы. А когда вы вернулись обратно в гостиную, вы, как я заметил, оба были чем-то удручены. Должен ли я заключить, что она отвергла твои ухаживания?— Я собирался стать ей всего-навсего другом. Теперь я сомневаюсь, что она числит меня в своих друзьях. — Он сделал еще глоток. Душевное томление не оставляло Блэйка. — Впрочем, не думаю, что смогу дружить с ней.— Почему бы и нет, Блэйк? Ведь есть же у тебя в Лондоне верные приятельницы… Конечно, они постарше, поумнее, неопытнее, не такие привлекательные…— Ты мне надоел… — пригрозил ему брат.— Ты ошибаешься, просто я хочу тебе напомнить, что в этой пьесе я вовсе не сторонний наблюдатель.— Что ты имеешь в виду?— То, что даже с моей точки зрения леди Гудвин вполне привлекательная молодая женщина. Она отличается от всех женщин, которых мы с тобой когда-либо встречали. Она так же необыкновенна, как и Габриэлла, в своем роде, разумеется.Блэйк был явно озадачен признанием брата, но не проронил ни слова.— Неужели тебе приносит страдание даже простое упоминание имени Габриэллы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108