Софи тяжело вздохнула. Ей очень ярко вспомнился тот день, когда в ресторане «Дельмонико» Эдвард говорил ей, что не мог бы хранить верность жене.
— Ты еще так наивна, Софи! Так наивна, так молода. Даже если поначалу он будет верен тебе — как Джейк, — ты не можешь рассчитывать, что надолго удержишь его, что в нем не остынет желание… Такой человек не способен всю жизнь довольствоваться одной женщиной. Неужели ты надеешься, что можешь состязаться с Хилари Стюарт и десятками подобных ей?
— Нет… — прошептала Софи в ужасе от чудовищной картины, нарисованной Сюзанной. Мать, конечно же, права. Что такое Софи О'Нил? Просто девушка со странностями, маленькая, некрасивая и хромая. И как она могла забыть об этом?..
— Почему ты решила, что он перестанет развлекаться с Хилари и с другими, если ты примешь его предложение? — резко и прямо говорила Сюзанна. — И сможешь ли ты стать его женой, зная, что у него есть любовница? Сможешь?
— Я не собираюсь выходить за него замуж, — дрожащими губами произнесла Софи и отвернулась. Почему-то за эти дни она совсем забыла, что Хилари по-прежнему была частью жизни Эдварда, что она проводила с ним ночи… И Софи невольно вспомнила ту страстную сцену на пляже… Ей стало нехорошо.
— Пусть на этом все и закончится, так будет лучше, — яростно выкрикнула Сюзанна. — Лучше! Такого вообще не должно было произойти, но раз уж так вышло, ты просто должна забыть!
Но Софи знала, что ей никогда не забыть ни единого мгновения, проведенного рядом с Эдвардом Деланца… И пока она будет помнить их короткий, но такой изумительный роман, они с Эдвардом будут связаны, и не важно, как далеко они будут друг от друга физически. Софи подтянула колени к груди, ее охватило желание испытать то, что общество считает наихудшей судьбой для незамужней женщины.
— В чем дело, дорогая? — резко спросила Сюзанна. Софи подняла голову:
— А если я забеременела?
И снова лицо матери залила мертвенная бледность.
— Ну, вряд ли, с одного-то раза…
Софи уставилась в пол.
— Это было один раз?
— Нет… — почти неслышно ответила Софи. Она не намеревалась рассказывать матери, что они с Эдвардом трижды за одну ночь занимались любовью. Но тут же она подавленно всхлипнула: ведь для него это не было любовью, это было лишь вожделением.
— Когда у тебя были последние месячные? — со страхом в голосе спросила Сюзанна.
Софи ответила, не поднимая глаз:
— Около двух недель назад.
Сюзанна скрипнула зубами. Потом схватила дочь за руку.
— Не бойся. Я уверена, ничего не будет. Ну а если… — Она глубоко вздохнула. — Ты просто уедешь подальше, чтобы родить. И существует же усыновление… Никто ничего не узнает.
Софи вздрогнула.
— Мама, если уж мне так повезло, что я забеременела, я не отдам своего ребенка! Никогда и никому!
Они посмотрели друг другу в глаза. Софи была в ярости и отчаянии, ее мать дрожала от страха. Но наконец Сюзанна улыбнулась и потрепала дочь по щеке.
— Давай не будем паниковать раньше времени, дорогая. Потом все решим.
Софи кивнула, отводя взгляд. Ее сердце билось слишком быстро. И она обратилась к Богу, к которому не обращалась уже много лет, с тех пор как пропал навсегда ее отец: «Господи, пусть у меня будет его ребенок… Милый Господи, пусть у меня будет его ребенок! Пожалуйста!..»

Часть вторая
СВОБОДНЫЕ ХУДОЖНИКИ
Глава 16
Нью-Йорк, осень 1901 года
Бриллиант лежал на зеленом сукне стола — огромный, с ноготь мужского пальца, свет висящей над головами игроков лампы, отражаясь от его граней, превращался в радужные фонтаны искр.
— Черт побери, Деланца, вы что, не в своем уме? — спросил один из партнеров.
Эдвард откинулся на спинку стула, из уголка его рта свисала сигарета. Пиджак он снял уже несколько часов назад, равно как галстук и запонки. Его жилет смялся, воротник был расстегнут, рубашка почти полностью выбилась из серых брюк. На лице Эдварда красовалась густая щетина, а глаза покраснели от недостатка сна и явного избытка табачного дыма в воздухе. Яркая блондинка, едва одетая, цеплялась за его правую руку, не менее яркая пышная брюнетка сидела слева от него. В городе были десятки, если не сотни закрытых мужских клубов, и многие из них обслуживали только избранных клиентов, славясь высокой респектабельностью. Но это заведение было совсем иного разряда.
Клуб «Ла Бойт» имел дурную репутацию: в него стекались отбросы общества, и женщины, которые сюда приходили, были сведущи во всех возможных видах наслаждений — и разврата, предлагая все, чего только могли потребовать от них мужчины. Эдвард набрел на этот притон несколько недель назад и стал одним из завсегдатаев «Ла Бойта».
При виде бриллианта повисшие на Эдварде женщины рты раскрыли от изумления. Игроки тоже уставились на камень. Лишь сам Эдвард остался безразличен к зрелищу сверкающего камня, лежащего среди разбросанных по столу банкнот. Лениво растягивая слова, он сказал:
— У меня кончились наличные.
— Но этот камушек стоит в пять раз больше того, что у нас в банке! — воскликнул бородатый, плутоватого вида игрок.
Эдвард не ответил на это замечание. Он равнодушно окинул взглядом партнеров, потом со скучающим видом посмотрел на стол:
— Так мы играем или нет? Если нет, я пойду куда-нибудь в другое место.
Тут же раздались возгласы согласия, и игра возобновилась. Эдвард с полным безразличием наблюдал, как один из игроков открыл бубновый флеш, побивший вышедшие перед этим две пары. Он лениво перевернул свои карты — тройку одной масти. На его лице не отразилось никаких чувств. Выигравший присвистнул, и огромный бриллиант мгновенно исчез в его кармане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143