Столь красивого юноши ей еще не доводилось видеть. Ее сердце учащенно забилось. Почему-то это лицо показалось ей знакомым, но когда она встретилась взглядом с холодными серыми глазами, ее пробрал озноб. Что можно ожидать от этого человека?
Молодой человек опустился на одно колено:
Ваше величество, с вашего позволения я готов переводить речь О'Нила.
Елизавета очнулась от задумчивости. Она расправила плечи и высокомерно обратилась к нему:
Мы полагаем, что вы имеете в виду графа Тайрона, сэр.
Он не ответил, вызывающе глядя на нее.
«Теперь-то все и начнется», — подумала она, ощущая убыстренное движение крови. О'Нил как будто готов был сдаться на ее милость, но дерзость юноши указывала на предстоящее состязание в хитрости и сообразительности. Королева уже предвкушала удовольствие от словесного поединка
Вам дозволяется представиться нам, — сказала она.
Он поднялся с колена и поклонился:
— Лэм О'Нил.
Елизавета стала лихорадочно вспоминать.
Неужели вы сын Мэри Стенли… и О'Нила? — В замешательстве она даже не обратила внимания, что, не назвала О'Нила графом Тайроном.
Он самый, — усмехнулся юноша.
Она резко втянула воздух. Она знала Лэма почти с самого рождения. Мэри Стенли со своим мужем, королевским посланником, направлялась в Ирландию, когда на их корабль напали пираты. Изнасилованная О'Нилом, она была отвергнута сэром Стенли, который отослал ее обратно в Лондон к ее семье. Королева Екатерина, последняя из жен Генриха VIII, пожалела ее и приблизила к себе, сделав Мэри одной из своих фрейлин. В голове Елизаветы промелькнули воспоминания: прелестный, но неулыбчивый младенец, потом мрачный, необщительный мальчишка. Она с трудом заставила себя вернуться в сегодняшний день.
— В каком году отец предъявил на вас свои права и увез из Лондона?
— Семь лет назад. — На его лице снова появилась насмешливая улыбка, но глаза потеплели, и он не громко спросил: — А вы как поживаете, Бет?
Она ощутила, как напрягся Дадли, краем глаза уловила, как его ладонь сжала рукоять меча, и легонько коснулась его руки.
Маленький мальчик превратился в мужчину, — сказала она, стараясь придать строгость своему голосу, хотя сердце ее встрепенулось — самую чуточку. — К тому же в довольно нахального.
Лэм вновь поклонился с непроницаемым лицом, с которого уже исчез оттенок тепла.
Переводите, — отрывисто сказала королева, сердясь на него, его воинственного отца и на саму себя.
Шон О'Нил просит вашего прощения, — быстро, без всякого выражения начал Лэм. — Он является законным сыном Бачача, в то время как Мэттью на самом деле сын кузнеца и женщины по фамилии Эйлисон, и все были намеренно введены в заблуждение. Мэттью не имеет и никогда не имел никаких прав на наследство, однако справедливость восторжествовала, и теперь всем ясно, что у спорных земель по закону и справедливости есть единственный наследник, а именно О'Нил.
Несколько мгновений все молчали. Елизавета взглянула на все еще распростертого на досках Шона О'Нила, раздумывая, как лучше к нему обратиться, потом на его бесстрашного сына.
— Разве Мэттью жив? — спросила она, заранее зная ответ. Ходили слухи, что несколько кузенов О'Нила погибли при сомнительных обстоятельствах, и еще поговаривали о том, что, стремясь завладеть титулом и землями О'Нилов, он лишил свободы собственного несчастного отца, Бачача, которого теперь тоже не было в живых.
— Да, — ответил сын, не вдаваясь в подробности, и в его глазах не мелькнуло даже намека на чувство вины.
Шон внезапно вскочил на ноги. Елизавета не шелохнулась, но стоявшие рядом с ней трое мужчин невольно вздрогнули. Елизавета вынудила себя сосредоточиться. Она должна даровать О'Нилу прощение, как и было решено вместе с Советом. И все же она была в растерянности. Как ей к нему обращаться? Уже было ясно, что он не захочет откликаться на английский титул «граф», и вообще теперь она уже не была уверена в том, что ему стоило пожаловать графство. Он не покорился и был опасен. Тем не менее мир должен быть достигнут.
Дадли наклонился к ней:
Вы не можете пользоваться обращением «О'Нил». Но оскорблять его тоже нельзя.
Елизавета стиснула зубы.
Поскольку он не согласится принять наш титул, мы должны придумать какое-то подходящее звание, что-нибудь такое, что он сочтет очень знаменательным, — прошептал Сесил.
Елизавета бросила взгляд на стоящую перед ней пару: растрепанный медведеобразный отец — убийца, насильник, дикарь — и стройный, золотоволосый, подобный Адонису, сын. Шон ухмылялся, блестя глазами, лицо Лэма ничего не выражало. Только теперь она заметила, что Лэм одет точно так же, как и его отец, — босоногий, в тунике и плаще из грубой материи. Ей вспомнился маленький мальчик в дублете, рейтузах и кожаных туфлях, в шляпе с развевающимся красным султаном, и ее окатила волна жалости. Но тут ее взгляд встретился с его насмешливым взглядом, и она постаралась отогнать непрошеное сочувствие. Теперь он был таким же дикарем, как и его отец, наверняка опасным и не заслуживающим никакой жалости.
Сесил произнес вполголоса:
— О'Нил Великий. Держу пари, это ему понравится.
— Этого мало, — резко вмешался Ормонд. — Почти не отличается от простого «О'Нил».
— Какая разница? — возразил Дадли. Важно, что он здесь. Он подчинился королеве… когда простерся у ее ног.
Елизавета улыбнулась О'Нилу.
О'Нил Великий, — громко произнесла она, сразу же почувствовав удивление аудитории и заметив явную радость Шона, — кузен святого Патрика, друг королевы английской, мы даруем тебе прощение и рады видеть тебя в городе Лондоне, благослови тебя Господь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23