Особенно об ужасном будущем. Будущем без него. И замерла в напряжении.
— Только не раскаивайся, — промолвил князь.
Она высвободилась из его объятий и села. Николас тоже сел, молча глядя на нее. Кэролайн бросила испуганный взгляд на дверь. Ведь их в любой момент могли обнаружить. Ее охватило чувство вины. Из-за его жены.
Он встал, прекрасный в своей наготе, и, подойдя к двери, запер ее.
— Вот ты и чувствуешь себя несчастной. Вот я тебя и обидел.
Кэролайн надела свою сорочку.
— Не знаю, как я себя чувствую. — Она потянулась за халатом. — Но супружеская измена — дурной поступок. Николас натянул брюки, не спуская с нее взгляда.
— Я не сплю со своей женой уже пять с половиной лет, Кэролайн. И никогда больше не буду с ней спать. Я терплю ее только из-за Кати.
— Я не знала этого.
— Я не раз говорил, что мы живем врозь.
— Я не знала, что у вас нет… интимных отношений.
— Разве это возможно после всего, что она сделала? А это что-то меняет? — с надеждой спросил он.
— Это не дает оснований считать, что мы поступили правильно.
Николас сердито передернул плечами и надел сорочку.
— Жизнь редко бывает справедливой, Кэролайн, а также простой и легкой. — Его пальцы проворно двигались, застегивая перламутровые пуговицы.
Она молчала. Сердце убеждало ее не пренебрегать теми крохами, которые достаются любовнице. Оно заглушало голос разума.
— Мне следует оставаться здесь до отъезда Кати? Николас крепко сжал ее в объятиях.
— Что вы ответите, если я снова попрошу вас отправиться с нами в Россию?
Она вырвалась из его объятий.
— Это невозможно. — Между тем душа ее тосковала по нему даже сейчас, когда он еще не уехал!
— Я знал, что вы так скажете. — Глаза его стали грустными. — Вы благороднее, чем я. Полагаете, что я должен жить как монах?
— Я этого не говорила. — Кэролайн отвела глаза.
— А что, если я предложу вам поехать в Санкт-Петербург самостоятельно и стать моей любовницей? Она вздрогнула.
— Не воспринимайте это как оскорбление. Так случается часто, когда женатый человек, занимающий такое положение, как я, любит женщину. Если хотите, я построю для вас дворец.
— Нет. — Кэролайн чуть не плакала, хотя теперь по совсем иной причине. — Нет. — Она покачала головой. — Скажите, для скольких любовниц вы построили дворцы, Николас? — Голос ее дрожал.
— Ни для одной.
Кэролайн закрыла глаза. Из этой ситуации есть только один выход: перестать любить его.
— Вы еще будете здесь завтра? — спросил Николас.
— Я уеду утром. Я не могу оставаться здесь. Ни к чему хорошему это не приведет. — Кэролайн едва сдерживала слезы. — Кате, возможно, скажу, что заболел мой отец. Но пообещаю часто писать ей. — Слезы заструились по ее щекам.
— А мне тоже напишете?
— Если угодно. До свидания, Николас. Вы самый… удивительный человек, — глотая слезы, пробормотала Кэролайн и выбежала в коридор.
— Кэролайн! — крикнул князь. Но не последовал за ней.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ПЕПЕЛИЩЕ
Глава 25
Лондон, августа 1812 года
День выдался благоприятный, хотя его начало не сулило ничего хорошего. Кэролайн, уставившись в пустоту, сидела одна за конторкой в книжной лавке. Близилось время закрытия. Начавшийся после полудня дождь лил до сих пор и вполне соответствовал ее настроению. В лавку за целый день не заглянул ни один покупатель. А Джордж все еще был в отъезде.
Она потерла глаза. В голове проносились видения кровавых батальных сцен. Солдаты идут в атаку, стонут раненые, вокруг ружейная пальба, артиллерийская канонада, что-то горит, языки пламени вздымаются до небес… Северьянов с семьей уехал почти месяц назад. Через три дня после той памятной ночи он отбыл на русском военном транспортном судне, направлявшемся в Санкт-Петербург. Кэролайн, наведя справки, выяснила, что судно придет в пункт назначения дней через десять, самое большее — через две недели. Если только не подвергнется вражескому нападению.
Кэролайн обхватила голову руками. Война! Она неожиданно ворвалась в ее жизнь — причем так, будто военные действия происходили во дворе ее дома. В Лондоне не было почти никаких сообщений о том, что происходит на русском фронте. Кажется, армия Наполеона продвигалась все дальше и дальше в глубь России, почти не встречая сопротивления. Ходили слухи, что Великая армия приближается к Смоленску. Кэролайн бросилась к карте и, к своему ужасу, поняла, что Смоленск очень близко от Москвы, примерно в ста пятидесяти милях. Северьянов, наверное, сейчас где-то под Смоленском. Девушка ругала себя за то, что не узнала подробностей до его отъезда, но тогда она с головой ушла в свои переживания. Ведь князь уехал очень быстро и даже не попрощался.
По ее щеке скатилась слеза.
Хорошо, что хоть Катя в безопасности. И Кэролайн знала, где ее найти, если понадобится. Что за нелепая мысль? С какой стати отправляться туда и разыскивать Катю?
Кэролайн не предполагала, что все это закончится такими страданиями. Выход один: необходимо забыть его. Но как забыть князя, если она думает о нем еще упорнее, чем до отъезда? Если в этом проклятом Лондоне ничего нельзя узнать о нем, о России и о том, что там происходит? Может, Джордж, вернувшись, привезет какие-нибудь новости?
Ее печальные размышления прервал звук колокольчика над дверью. Кэролайн вздрогнула. На улице по-прежнему лил дождь, а она сидела за конторкой в полной темноте. Понимая, что поступает очень опрометчиво, поскольку нельзя упускать покупателя, девушка тем не менее сказала:
— Извините, лавка уже закрыта.
— Но на дверях написано «открыто», — насмешливо произнес старушечий голос.
Кэролайн насторожилась.
— Почему ты сидишь в темноте?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115