– Вот тут ты ошибаешься, – покачал головой Деймон.
– Вовсе нет! – негодующе воскликнула Роберта одновременно с ним.
Джемма пожала плечами.
– Вы привыкли к типичным джентльменам, – возразил Деймон, искоса взглянув на Бомонта. Но тот, погруженный в свои депеши, был глух к окружающему миру. – Из тех, кто носит черное, занимается боксом, разбирается в лошадях и даже объездил парочку… или по крайней мере этим хвастает.
– Хотя я далеко не всегда защищаю мужа, – заметила Джемма, – но если бы Бомонт заявил, будто объездил лошадь, то сказал бы чистую правду.
– Благодарю, я очень ценю ваше мнение, – неожиданно сказал Бомонт, чей размеренный голос ворвался в разговор, как стук судейского молотка. Не поднимая глаз, он перевернул страницу и добавил: – Пожалуйста, не обращайте на меня внимания. Я просто уловил эти два ключевых слова: «мой муж».
Улыбка Джеммы словно приклеилась к лицу.
– Видите ли, – обратилась она к Роберте, – почти сразу после свадьбы я спросила своего мужа, любит ли он свою любовницу, и он сказал мне правду.
Деймон уже открыл рот, но Роберта поспешила спасти положение:
– Почти всю свою жизнь я провела, слушая отцовские заверения в любви. Я чрезвычайно устала от влюбленных мужчин. Это чувство их оглупляет.
– Если я когда-то и уверял, что влюблен в свою любовницу, вмешался Бомонт, по-прежнему занятый чтением, – значит, жестоко ошибался.
Но Джемма его проигнорировала.
– Роберта, я прекрасно понимаю, что вы хотите сказать. Но влюбленном мужчине есть нечто неестественное.
– Ваш отец – поэт, – вторил Деймон, – но, простите меня, Вильерс – человек куда более сложный. Он помешан на одежде и любит носить розовое, потому что этот цвет великолепно сочетается с его седеющими волосами. Вы, конечно, это заметили?
– Прошиты серебром, – мечтательно протянула Роберта.
Бомонт торжественно поставил свою подпись, и лакей унес бумаги.
– Пожалуйста, простите мою недопустимую грубость, – произнес он, взяв вилку. – Я верно понял, что между обсуждением интимных подробностей первых месяцев моей супружеской жизни мы также затронули равно восхитительную тему, именуемую «герцог Вильерс»?
– Совершенно верно, – кивнул Деймон. – И, Джемма, ты совершенно не права. Пусть Вильерс, фигурально говоря, и не размахивает мечом, в ножнах этот меч еще заметнее. И о нем помнят все.
– Хотите сказать, что он влюбился? – спросил Бомонт с искренним удивлением.
– Этому не бывать никогда в жизни! – воскликнул Деймон. – Этому человеку плевать на женщин, правила приличия, условности жизни в Лондоне и прочую чепуху. Ведет он себя крайне грубо, вызывающе – и все-таки принят повсюду. Это одна из загадок жизни. Еще одна загадка, дорогая леди Роберта, – каким образом вы собираетесь обратить на себя его внимание?
Джемма нахмурилась. Брови Бомонта взлетели к самым корням волос.
Какого черта он постоянно пытается оскорбить леди Роберту?
Деймон сам не мог объяснить, в чем дело, но при мысли о прелестной девушке, безуспешно гоняющейся за Вильерсом, кровь закипала в жилах.
– Буду помнить ваши добрые пожелания, – спокойно отпарировала Роберта. – И считаю, что мы с герцогом станем идеальной парой, поскольку очень друг другу подходим.
– Подходите?! – вскричал Деймон. – Только в том случае, если через каждое воскресенье станете превращаться в шахматную фигурку.
– Ничего, я над этим поработаю, – пообещала Роберта.
– Для нас будет весьма поучительным опытом более близкое знакомство с вами, – решила Джемма. – Недаром в нашей семье так много людей с творческими способностями. Возможно, ваш отец согласится написать стихи к свадьбе Деймона.
– Какой еще свадьбе? – буркнул тот.
– Той, которую я тебе устрою. Тебе давно пора жениться! И ты больше не становился бы героем шумных скандалов.
– Я еще не встретил молодую женщину, на которой захотел бы жениться. У большинства из тех, кто нынче выставлен на брачный рынок, мозги устроены по принципу мельниц Господних.
– Мельницы Господни мелют чрезвычайно медленно, – вставил Бомонт. – Полагаю, лорд Гриффин только сейчас бросил замаскированное оскорбление умственным способностям всех молодых женщин.
– Именно по этой причине ты достиг зрелого, если не перезрелого возраста двадцати девяти лет, так и оставшись холостым, – заявила Джемма. – Твои шутки не слишком понятны, а вера в собственный ум чересчур высока.
– Все это не имеет ничего общего с моим умом, – запротестовал брат.
– А с чем? – полюбопытствовала Роберта. – Или вы мечтаете о синем чулке?
Джемма разом ринулась на спасение брата:
– Проблема Деймон в том, что он самый завидный в Лондоне жених и остается таковым вот уже не менее пяти лет.
– Был еще герцог Флетчер, – мрачно вставил Деймон, – но он женился на Пердите Селби и бросил меня на съедение волкам.
– Волки – это мамаши незамужних дочерей, – пояснила Джемма.
– И сами дочери тоже. Отнюдь не миссис Хикмен пришла в голову идея запереть меня в библиотеке со своей дочерью, чтобы потом застать нас в компрометирующей ситуации.
– Должно быть, это идея мистера Хикмена? – догадалась Джемма.
Деймон покачал головой:
– Самой Элинор. Она все равно что призналась мне в этом. В конце концов, когда проводите несколько часов в чрезвычайно интимной обстановке и замкнутом пространстве, можно услышать множество интересных откровений.
– Перечислить не могу, сколько девушек отметили свой первый год в Лондоне безумной влюбленностью в моего брата, – пропела Джемма.
Роберта изумленно уставилась на Деймона.
– Знаю, в это трудно поверить, – кивнула Джемма.
– В общем, да, – усмехнулась Роберта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91