Мисс Питен-Адамс склонилась к нему, и в глазах ее он заметил приветливый блеск.– Может быть, вы присоединитесь к нам, ваша светлость, когда мы будем переписывать роли? – спросила она. – В конце концов, вы ведь будете играть Дориманта. Если бы вы пожелали переписать его роль, это помогло бы вам ее запомнить.Она была прелестной молодой женщиной. Он бросил на Имоджин взгляд искоса, но она была поглощена беседой с Гейбом. Возможно, ему следовало бы вчера ночью задержаться возле двери Гейба и рассказать ему все, что произошло, во всех подробностях.Но джентльмены попусту не мелют языком. Особенно если речь идет о женщине благородного происхождения, бочонке с вином и этих долгих поцелуях с Имоджин.– Я был бы счастлив присоединиться к вам на то время, что смогу выкроить, – сказал он сердечно, глядя в глаза мисс Питен-Адамс. Это были красивые глаза – спокойные и нежные и вовсе не похожие на глаза Имоджин, полные испепеляющей страсти.Наконец Имоджин посмотрела на них.– Мне понадобится некоторое руководство, – сказал Рейф мисс Питен-Адамс. – Это ведь мой первый сценический опыт. Я не имею ни малейшего понятия о том, как играть роль.Но Имоджин не обратила внимания на его болтовню. Впрочем, Гейб тоже. И Рейф помрачнел.– Я буду счастлив, если вы меня потренируете, – коротко сказал он.– Я тоже, – сказала мисс Питен-Адамс, продемонстрировав ему свои ямочки на щеках.Ему показалось, что между нею и Гейбом возникло некоторое напряжение. Во всяком случае, она даже не взглянула на него, пока он говорил.– А я была бы счастлива поговорить с няньками вместе с вами, мистер Спенсер, – сказала Имоджин Гейбу.– В этом нет необходимости, – ответил Гейб и добавил: – Хотя я, конечно, благодарен вам за проявленный интерес, леди Мейтленд.Дело было не только в том, что его голос звучал равнодушно. Он и в самом деле выглядел безразличным.Вопреки себе самому Рейф почувствовал укол боли, глядя на лицо Имоджин. Она безучастно протянула руку за чашкой чаю и выпила его.Этот бастард Гейб! Неужто его ничуть не интересовало то, что произошло прошлой ночью и что якобы делал он, нацепив фальшивые усы? Именно об этом Рейф спросил брата через несколько минут, придумав хитрый ход и потянув его за руку в теперь уже опустевшую утреннюю комнату.– Какого черта ты так холоден с Имоджин? – зашипел он. – Ты ввязался в чертов роман с ней, идиот. Ты не можешь вести себя так, будто она леди-благотворительница, собирающая деньги для прихода. Ты ранишь ее чувства.Гейб разинул рот.– Ты ездил в Силчестер?– Что ты хочешь сказать? Ведь ты же велел мне ехать!– Я не думал, что ты с этим справился. Надеюсь, ты нацепил усы?– Конечно, я справился, – огрызнулся Рейф. – А теперь ты должен играть свою роль. Она думает, что ты, черт возьми… – Ему не хотелось договаривать фразу до конца.– Что я такого сделал? – спросил Гейб, оглушенный таким известием.Рейф с трудом удержался, чтобы не выболтать то, что совершенно не касалось Гейба.– Ты целовал ее, – выговорил он наконец.– О, неужели?Брови Гейба взметнулись вверх.– И это все? – спросил он.– Да, – огрызнулся Рейф. – А теперь из-за тебя Имоджин чувствует себя ужасно.– Но разве это был я?– Конечно, ты.– В таком случае я немедленно объяснюсь с ней. И тогда она почувствует себя много лучше.– Хорошо, – промямлил Рейф.– По-видимому, я должен тайком поцеловать ее.– Что? – вскричал Рейф.Его младший братец ухмыльнулся:– А как еще я могу заставить ее почувствовать себя лучше после моего бессовестного дезертирства? Ведь я негодяй.– Пошел к черту! – сказал Рейф, проталкиваясь мимо него в коридор.А Гейб остался стоять и усмехаться, прислушиваясь к сердитому топоту сапог по мраморной лестнице. Глава 23Кусочек счастья Имоджин не особенно хотелось кататься верхом. Но Гейбриел не проявил особого желания видеть ее, скорее наоборот. Это ее потрясло.– Я неправильно поняла тебя, – сказала Джози, когда они поднимались вверх по лестнице. – Я думала, что ты собираешься сделать своим любовником мистера Спенсера. Но вижу, что дело обстоит вовсе не так. Наверное, я читаю слишком много романов. Мне следует обратиться к лучшей литературе. Возможно, к сочинениям Плутарха.– Обычное заблуждение, – сказала Имоджин небрежно. – Все дело в балладах о легкомысленных вдовушках.– Я полагаю, – сказала Джози с сомнением, – что тебя не приветствуют с такой радостью, как описано в этих песнях.Имоджин уже придумала невероятное множество неприятных ответов, но ей удалось с трудом их проглотить, чуть не подавившись ими.Джози похлопала ее по руке.– Я знаю тебя много-много лет, Имоджин. Уверена, никто другой не мог бы сказать, насколько ты увлечена мистером Спенсером.– Ты хочешь сказать: несмотря на то что он мною не интересуется? – ответила Имоджин, чувствуя непривычную сухость в горле.Внезапно Джози осознала, что ступила на зыбкую почву.– Ну, – сказала она осторожно, закрывая дверь спальни Имоджин за ними обеими, – возможно, он из тех джентльменов, кто не любит демонстрировать свои чувства и показывать, что у него на сердце.«Потому что у него вообще нет сердца, – подумала Имоджин. – Он ведь был любезен и с Кристабель, и со мной, и Господь знает со сколькими еще женщинами. Вот так профессор богословия!»И все же она чувствовала неукротимое желание снова ускользнуть к воротам фруктового сада в этот же вечер.Его там не будет. Он ничем не показал, что вчера они так страстно целовались. Но он и не смеялся. И в каком-то смысле это было еще более странным. Конечно, они с Дрейвеном целовались во время своего недолгого брака, но никогда не смеялись так безудержно, как веселились они с Гейбриелом по дороге домой, когда она была мокрой от вина и он почти так же промок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96