Буквально через несколько минут об этом знали все и тут же начали шушукаться. «Представляете, достопочтенный Фоукс не удосужился сообщить жене, что претендует на титул герцога». Каково мне было там находиться?Патрик улыбнулся. Взяв жену за руку, он усадил ее в кресло.— Я понимаю причину твоего негодования, но поверь, это действительно выскочило у меня из головы.— Значит, выскочило из головы! — Софи мгновенно оказалась на ногах. — У тебя выскочило из головы, что ты собираешься стать герцогом? У тебя выскочило из головы, что неплохо бы об этом сообщить жене?— Но к чему так раздражаться? — Патрик уже начал терять терпение. — Насколько я помню, ты всегда хотела иметь титул. А теперь твой драгоценный Брэддон несколькими рангами ниже. Что же тут плохого?В комнате установилась напряженная тишина. Поведение Патрика было настолько возмутительным, что она никак не могла придумать нужного ответа.— А почему ты решил, что я всегда хотела иметь титул? — наконец спросила она.Патрик пожал плечами. Не затевать же сейчас разговор о Брэддоне.— Трудно сказать.Софи почувствовала внутри огромную пустоту, от которой сжалось сердце. Доводы супруга для нее были совершенно непостижимыми. Надо успокоиться.Она снова уселась в кресло.— Но все-таки почему парламент решил пожаловать тебе герцогство Гизл?Патрик опять пожал плечами.— Видимо, потому, что осенью я отправлюсь в Оттоманскую империю в качестве посла его величества. — Теперь Фоукс действительно почувствовал смущение.— В Оттоманскую империю? К Селиму Третьему? Осенью? — удивилась Софи.— Да. — Осведомленность жены Патрика не удивила. Он уже привык, что Софи очень образованная женщина.— В таком случае я перееду обратно к матери, — тихо проговорила Софи, непроизвольно положив руки на живот.— Это еще зачем? — вскинулся Патрик.— А затем, что предстоят роды. Родится мой ребенок. Именно в начале осени. Мне кажется, что и это тоже вылетело у тебя из головы.Патрика укололо, что Софи называет ребенка своим.— Ты не переедешь к матери, потому что это неприлично, — неуверенно сказал он.Софи прищурилась.— С каких это пор вы стали заботиться о приличиях, ваша светлость? — Последние два слова она произнесла с особым нажимом.Патрик вспыхнул:— Софи, прости, что я не сообщил тебе о титуле.«Ну что еще можно сказать? Признаться, что я действительно забыл об этом никому не нужном титуле? Но она, похоже, относится к этому совсем иначе. Вон какую бучу подняла».— Теперь ты стала герцогиней. Разве это так уж неприятно? — Он отвернулся к камину. — Кстати, возможно, ты права, и тебе действительно лучше переехать к матери. Я буду отсутствовать несколько месяцев.Софи пристально смотрела в спину мужу, не понимая, что происходит. Слезы настолько щипали глаза, что невозможно было терпеть. Она тяжело сглотнула и тихо вышла из комнаты. Вести разговор дальше не было никакого смысла.На чем держалась Софи в следующие несколько недель, одному Богу известно. Ходить с высоко поднятой головой помогала врожденная гордость, но на душе творилось что-то ужасное. Даже успехи Мадлен не радовали.Патрик теперь являлся домой очень поздно, так что на светские приемы ее сопровождала Шарлотта. Но ни она, ни Алекс не спрашивали, что случилось с Патриком. Кажется, и без того было ясно.А вот Элоиза однажды потребовала объяснений. Они сидели за чаем, и Софи в очередной раз выслушивала рекомендации по поводу режима питания. Затем мать пристально посмотрела ей в глаза:— Софи, дорогая, это из-за твоих иностранных языков?Вначале она даже не поняла вопроса.— Из-за каких языков?— У вас с Патриком разлад из-за твоих иностранных языков?Софи покраснела.— О нет, мама. Во всяком случае, я так не считаю.Взгляд Элоизы посуровел.— Ты так не считаешь? Напрасно… Это я недоглядела, — воскликнула она через несколько секунд со страданием в голосе. — Ему не понравилась твоя образованность. Я угадала?Софи грустно усмехнулась:— Мама, языки тут ни при чем. Просто я ему не нужна, вот и все. Порой он забывает о моем существовании.— Такого не может быть, — искренне удивилась Элоиза. Софи взяла мать за руку.— Все не так уж плохо, мама. Я против этого вовсе не возражаю. У него свои развлечения. Ну и пусть. — Она пожала плечами. — Осенью он уезжает с дипломатической миссией в Оттоманскую империю и согласился, чтобы я переехала к вам.Элоиза быстро вскинула глаза. Она была сейчас очень похожа на встревоженную орлицу.— Я скажу об этом твоему отцу. Пусть решает. Значит, Фоукс считает, что жену можно бросить, как грязную рубашку в стирку? А как же ребенок? — Как всегда, Элоиза попала в точку.Софи опустила голову. Глаза наполнились слезами. В эти дни у нее вообще глаза были на мокром месте.— Пожалуйста, мама, не надо ничего говорить папе, — сказала она, сдерживая рыдания. — Пусть будет, что будет. Тут уж ничего не поправишь.Элоиза усадила дочь на диван и обняла за плечи.— Не беспокойся, родная. Думай только о себе и о ребенке и приезжай к нам осенью погостить, мы будем очень рады.На руки Софи закапали слезы.— Мне бы не хотелось об этом говорить… — Она вытерла слезы. — Он проводит ночи с любовницами, но я никогда не устраивала ему скандалов. Не в этом дело… Понимаешь, ему безразлично. Он вообще перестал приходить домой по вечерам, а потом… и потом он… никогда ничего мне не рассказывает… я даже не знала, что ему пожаловали герцога, что он собирается в Турцию, как раз в то время, когда я должна буду рожать…— Успокойся, дорогая. — Элоиза гладила дочь по голове. — Не стоит обо всем этом вспоминать. — Неожиданно она выпрямилась. — Я горжусь тобой, моя дорогая. Горжусь, что у меня такая дочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114