предпочтительны темноволосые; рыжих просим не беспокоиться».Вот-вот должен был качаться светский сезон. Проведя последние несколько месяцев за изучением иллюстраций в журнале «La Belle Assemblee» Собрание прекрасного (фр.).

, светские дамы теперь наперебой приглашали модисток и выстаивали долгие часы на примерках туалетов. Джентльмены в основном сами посещали своих портных, а также щеголяли в новых сапогах, начищенных до такой степени, что, если нужно было поправить замысловатый галстук, в них можно было смотреться как в зеркало. Более смелые, а возможно, более тщеславные, испытывали новейшие образцы мягких подкладок для ног и плеч, добытые камердинерами в обстановке строгой секретности, а затем, доведя икры ног и плечи до соответствующего моде размера, прогуливались по Уайтхоллу или посещали палату лордов.За неделю число карет на Пиккадилли и площади перед Королевской биржей увеличилось в несколько раз. В Гайд-парке снова появились фаэтоны с высокими козлами. Повеселели и торговцы фруктами в Ковент-Гардене, а по улицам Мейфера и по Ганновер-сквер засновали продавцы лаванды, предлагая хриплыми голосами букеты свежих цветов.Генри в новом, с иголочки, костюме отбыл в свою школу. Перед отъездом он сиял. Все невзгоды войны уже давно забылись, он прекрасно освоил английский, включая многочисленные ругательства. Здесь уж постарались младшие конюхи, с которыми он водил дружбу. Софи заканчивала занятия с Мадлен. Та впитала в себя знания, как губка, и была уже не просто похожа на леди а, изучив «Книгу пэров Дебретта», знала об аристократических семьях Англии, наверное, даже больше, чем Софи.Самые трудные стороны поведения светской леди дались Мадлен с поразительной легкостью. Она знала, как справиться с дерзким слугой, мастерски владела веером, этим изящным и в то же время опасным оружием, великолепно танцевала, была одета по последней французской моде. Так что теперь никто не мог заподозрить в ней дочку торговца лошадьми.«Так отчего же я не радуюсь? — спрашивала себя Софи. — Все завершилось успешно, Мадлен будет превосходной графиней».Сегодня вечером супруги Фоукс давали ужин, на котором Софи должна будет представить Мадлен светскому обществу.Но Патрик… Патрик ни разу с тех пор не упомянул о ребенке.— Завтра тебя навестит доктор Ламбет, — сказал он тогда. Софи удивленно посмотрела на мужа.— Я думала обратиться к доктору Шарлотты.— К доктору Шарлотты! Ты в своем уме? Рожая Сару, Шарлотта чуть не отдала Богу душу.Софи точно знала, что тогда доктор был ни в чем не виноват, но спорить не стала.— А как ты выбрал доктора Ламбета?— Через моего адвоката. Он проверил статистику смерти рожениц. У Ламбета по этой части самые лучшие результаты.Софи молча кивнула, хотя ее всю передернуло.После визита доктора Ламбета она сообщила Патрику, что тот никаких причин для беспокойства не видит. Патрик, в свою очередь, тоже только молча кивнул.Они вместе завтракали и ужинали, говорили о том о сем, но никогда о будущем ребенке. Как будто его появление на свет и вовсе не предвиделось. Когда Патрик критически осматривал ее талию, она знала, он думает о ребенке, но стоило ей завести разговор, как муж тут же менял тему или покидал комнату.Порой Софи не выдерживала и шептала себе под нос: «Он не хочет нашего ребенка», прекрасно при этом сознавая, что ничего нового во всем этом нет. Ведь Патрик с самого начала вполне определенно высказался насчет детей.«Может быть, он недоволен, что мы не можем сейчас заниматься любовью?» — думала иногда Софи с надеждой. Мать предупредила ее, что брачных отношений между супругами в период беременности быть не должно. Когда Софи сказала об этом Патрику, тот кивнул, и с этого дня к ней не прикасался. Она не знала, надо ли вообще следовать советам матери, а спросить у доктора Ламбета стеснялась.Таким образом они снова оказались в том неопределенном состоянии, в котором пребывали после возвращения из Уэльса. Патрик сопровождал ее на ужин. Затем они возвращались к дверям спальни, он чмокал ее в щеку, и они расставались.Софи жаждала страстных поцелуев, но провоцировать ласки не решалась. В конце концов, она же действительно была беременна. А Патрик, как только они перестали вместе спать, снова стал к ней безразличен. По крайней мере ей так казалось. Он, наверное, вернулся в объятия своей черноволосой красотки. И действительно, один или два раза каждую неделю он возвращался к себе в спальню под утро.«Может быть, — горестно размышляла Софи, — Патрику не нравится, что я растолстела?» — Принимаясь внимательно изучать себя в зеркале, она неизменно роняла руки и с отвращением отворачивалась, всюду замечая лишнюю плоть — на грудях, щеках, особенно на животе.Во время прогулок в парке Софи всматривалась в кареты куртизанок высокого полета, выискивая черноволосых, сравнивая их стройные, элегантные фигуры со своими округленными формами. В сравнении с их великолепными черными кудрями ее волосы казались ей тусклыми и бесцветными.«Ну и пусть, — говорила себе Софи. — Зато я не такая дурочка, как эти тупые мымры».Она по-прежнему читала «Тайме» и «Морнинг пост», а также новые романы, пьесы и сатирические баллады. Иногда за ужином они с Патриком оживленно спорили по поводу восточной военной кампании Наполеона или о принятых недавно новых рабочих законах, защищающих подмастерьев. Много споров было также и относительно торговой политики Англии, так что иногда по ночам Софи снились корабли с высокими мачтами, отплывающие от причалов Вест-Индской компании.Существовали только две темы, которых они избегали, — дети и содержание колонки сплетен в «Морнинг пост».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114