Алекс не мог заставить себя сесть. Он так и стоял, прислонившись к стене.Затем за тяжелой дубовой дверью они услышали голос Софи, полный отчаяния:— Шарлотта! Шарлотта! Ты не должна сдаваться! Проснись! Проснись!Послышались взволнованные голоса. Алекс выпрямился. К дьяволу доктора! Он войдет туда.Он открыл дверь, но люди, стоящие у кровати, даже не взглянули в его сторону. Теперь Шарлотта лежала на постели. Она была раздета, и ее живот возвышался над хрупким телом. Ужас пронзил сердце Алекса, когда он взглянул на ее лицо и увидел на нем печать смерти. «Она умрет, — подумал он. — Она умрет». Его милая чудесная Шарлотта умрет.Он подошел к кровати и свирепо сказал доктору:— Уходите!Тот не обратил на его слова внимания — он подносил к носу Шарлотты нюхательную соль, но, несмотря на едкий острый запах, она даже не вздрагивала. Алекс схватил доктора за руку и отшвырнул его.— Вон! — прорычал он.Женщины в испуге отпрянули от постели.Доктор посмотрел на Алекса измученным, но твердым взглядом:— Милорд, ребенок еще жив. Я могу попытаться спасти его.Словно тяжелые капли воды, слова эти упали в тишину, наступившую в комнате. Алекс, не веря своим ушам, смотрел на доктора. Затем сквозь стиснутые зубы прошипел:— Вон!Доктор Сидлэнд ответил ему сочувственным взглядом.— Я буду за дверью. Могу дать вам десять минут. Потом будет поздно спасать и ребенка.Глядя на свою пациентку, он приложил руку ко лбу Шарлотты, затем выпроводил из комнаты служанок.Только Софи не тронулась с места, оставшись стоять в головах у Шарлотты. Алекс посмотрел на ее суровое, непрощающее лицо.— Я должен ей сказать. — Голос его прерывался. — Я должен ей сказать…— Она уже не слышит, — грустно ответила Софи.— Пожалуйста, Софи, — попросил Алекс, — пожалуйста.Она посмотрела на него: в синей глубине ее глаз Алекс увидел презрение, какое еще никогда не доводилось ему видеть ни у одного человеческого существа. Оно как стрела вонзилось в его сердце.— Пожалуйста…Софи наклонила голову и поцеловала Шарлотту в закрытые веки (от напряжения они сделались темно-лиловыми).Шарлотта слабо дышала и, когда схватки словно ножом пронзили ей живот, лишь едва пошевелилась.— Прощай, — прошептала Софи. — Прощай, милая, прощай…Сильные руки удерживали ее. Патрик подтолкнул Софи к двери и подошел к брату.— Ты должен разбудить ее, Алекс. Разбуди и помоги ей толкать. Она должна вытолкнуть ребенка, иначе они оба умрут.Алекс посмотрел брату в лицо, и к нему стала возвращаться решительность.Обернувшись, Патрик увидел Софи, неподвижно стоявшую у двери — там, куда он ее оттолкнул. Он распахнул дверь, и они вышли в пустой коридор. Сидлэнд, вероятно, ушел искать уборную, подумал Патрик. Он взглянул на решительное маленькое существо, стоявшее рядом с ним: Софи буквально трясло от душераздирающих рыданий — таких сильных, что они не могли вырваться наружу. Она задыхалась. Патрик подхватил ее на руки и отнес в спальню в противоположном конце холла Он сел в кресло и рассеянно поглаживал ее волосы.— Я убила ее, — с трудом произнесла Софи. — Я любила ее, и я убила ее. О Боже…— Что? — спросил Патрик.— Я убила ее. Если бы я не послала это письмо, с ней все было бы хорошо. Я думала… я думала, что он должен знать правду. Я думала, если он будет здесь, он поймет, как глупо было ее подозревать.— Вы правильно сделали, — заверил Патрик.Он не очень ясно представлял, о чем идет речь, но продолжал гладить ее шелковистые локоны.— Нет, не правильно! — захлебывалась слезами Софи. — Потому что все шло хорошо, пока не приехал он. Они уже собирались выслать меня из комнаты: хотя ей была больно, она храбрилась… Но когда появился он и она подумала, что он хочет забрать ребенка, едва тот родится, все остановилось. Ничего не получалось. Я говорила ей, я повторяла, что не позволю отнять ребенка, но она мне не верила.Рыдания мешали ей говорить. Патрик тихо выругался. Когда он заговорил, голос его тоже дрожал:— Это не вина Алекса, и это не ваша вина. Роды не всегда проходят успешно, особенно если это первый ребенок. Или ребенок, или мать могут умереть.— Или оба, — подавленно добавила Софи.— Или оба, — подтвердил Патрик. Он прижался щекой к волосам женщины, имя которой едва ли помнил. — Но вашей вины здесь нет. Алекс уже понял, каким был ослом, и он возвращался к ней. Знаете, он ее любит. Поэтому он должен быть здесь. Когда я видел в Индии, как это случилось…Он замолчал. Софи подняла голову и посмотрела на нею полными слез глазами.— Она страдала? Я хочу сказать, в конце?— Нет. Они позвали мужа, он вошел в комнату и оставался с ней.Софи бессильно уронила голову ему на грудь.— Как долго это продолжалось? — прошептала она.— Минуты три.Они оба прислушались, но из холла не донеслось ни звука — даже шагов возвращающегося доктора.
В спальне Алекс опустился на постель рядом с Шарлоттой. Она была далеко, очень далеко, в каком-то своем мире, где не существовало боли. Он видел это по ее бледному лицу и еле слышному дыханию. Он взял ее руки — в его больших руках они, как и всегда, казались крошечными. Он вдруг вспомнил, как ее тонкие пальцы держали тонкую кисточку, когда она однажды обернулась, собираясь подшутить над ним — поставить красное пятно на его белую рубашку. Он тогда зарычал, притворяясь разгневанным, и, подхватив ее на руки, понес на диван… Каким дураком он был! Почему он не понимал, что мужчина и женщина не отдаются друг другу всей душой и сердцем, если между ними нет истинного чувства? Почему он не видел разницы между холодными, вызывающими отвращение отношениями с Марией и их полной радости страсти?Смертельный холод охватил Алекса:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106