Потому что она выглядит так обольстительно, не правда ли?Аделаида улыбнулась в ответ:— Это очень хороший портрет, Шарлотта. Софи именно такая. — И добавила: — Дорогая, нам надо поговорить.Шарлотта неохотно опустилась на диван.Аделаида не знала, с чего начать.— Мы с твоим отцом заметили, — наконец решилась она, — что граф Шеффилд и Даунз оказывает тебе особое внимание.— Да, оказывает, — согласилась Шарлотта.— Мы… мы чувствуем, что должны рассказать тебе, — запинаясь, продолжала Аделаида, — об обстоятельствах его предыдущего брака.— Его предыдущего брака, — повторила Шарлотта.— Ты знаешь, что он уже был женат? — спросила Аделаида.— Да, я познакомилась с его дочерью.— О, — растерянно произнесла Аделаида. Она чувствовала, что не в состоянии справиться с вопросом о дочери. — Так вот, Александр Фоукс женился на женщине по имени Мария. Твой отец знает ее полное имя, — добавила она поспешно. — Через год эта женщина обратилась к Папе Римскому с просьбой аннулировать их брак. Причиной была импотенция.Она выжидающе посмотрела на дочь.— Импотенция, — повторила Шарлотта. — А что это такое?Именно этого вопроса и боялась Аделаида. Она попыталась объяснить, путаясь в намеках и эвфемизмах, из которых Шарлотта почти ничего не поняла.— Ты говорить, что у него нет… нет мужского органа? — резко спросила Шарлотта. — Это неправда!Мать подняла голову. До этого, слишком смущенная, чтобы смотреть дочери в глаза, она старательно разглядывала ее скрещенные на груди руки. Теперь она взглянула Шарлотте в лицо.— А откуда ты это знаешь? — сурово спросила она.— Он — тот самый, мама. Он — тот самый, что три года назад…— А, — произнесла Аделаида. Последовало короткое молчание. — «Импотент» не значит, что орган, о котором идет речь, отсутствует. Это просто означает, что он не действует… так, как надо.Шарлотта не имела понятия, о чем говорит ее мать.— Не могу! — в отчаянии воскликнула Аделаида. — Это неприличный разговор. Она перевела взгляд на портрет Софи, и ее осенило: — Может быть, ты сможешь спросить про импотенцию у Софи? Прости, дорогая моя, но эти вещи просто не… я их просто не знаю! Я объясняла твоим сестрам важные вещи, потому что не хотела, чтобы в первую брачную ночь они выглядели невежественными. Для меня же все было шоком, поскольку моя мать меня совсем ни о чем не предупреждала.«Могу поспорить, что так оно и было!» — мрачно подумала Шарлотта, вспоминая пронзающую боль, испытанную ею в том саду. С тех пор она недоумевала: как только женщины способны переносить такую боль каждую ночь?— Ладно, мама, — успокоила она мать. — В чем бы ни состояла проблема, значения она не имеет. Видишь ли, я приняла решение не выходить замуж за Александра. Я уже отказала ему и уверена, что, когда он наконец поймет, что я отказала ему серьезно, он найдет другую женщину, чтобы… — Ее голос оборвался.Аделаида пристально посмотрена на дочь: тут кроется нечто большее, чем кажется на первый взгляд!— Если три года назад это был он, — нерешительно начала она, — не лучше ли выйти за него? В конце концов, он…— Нет!Что-то в окаменевшем лице Шарлотты заставило Аделаиду больше об этом не говорить. Они помолчали. Шарлотта взяла себя в руки и помогла матери встать.— Не беспокойся, мама. Я спрошу у Софи, а ты можешь заверить отца, что у меня нет намерения выходить замуж за Александра Фоукса, какая бы проблема у него ни была.«Хотя, — добавила она про себя, — я ни на минуту не поверю, что у него в этой области какие-то недостатки!»Мать нерешительно остановилась у двери.— Шарлотта, ты слышала, что у Александра есть брат-близнец?— Да.— Ты не думаешь, что могла перепутать их? — Аделаиде не хотелось настаивать. Она просто была вынуждена спросить. — Они похожи, как две горошины из одного стручка. Даже те, кто их хорошо знает, не могут отличить одного от другого.— Не могу поверить, что ты предполагаешь такое! Тебе же известно, что произошло в ту ночь! Как ты могла подумать, что я не узнаю того человека, когда снова увижу его?— Но, дорогая, ведь было темно, не так ли? И это случилось три года назад, и на нем была маска или что-то еще…— Нет… нет, такое просто невозможно, — прошептала Шарлотта. — Я даже узнала его запах. И форму его скул, овал лица.— Милая моя, — с нежностью сказала мать, обнимая ее.— Это он, мама, — сказала Шарлотта. — Это он, и он не узнал меня!Аделаида оцепенела. Такого она даже не могла и предположить. В ее представлении Александр узнал прекрасную девушку, чью честь он запятнал, и преследует ее (несмотря на свой недостаток) из чувства долга или, возможно, страсти. Но не узнать ее дочь? Ее прекрасную, утонченную красавицу дочь! Совершенно потрясенная, она уставилась на Шарлотту.И сейчас, когда слезы катились по щекам, ее дочь была одной из самых очаровательных женщин Лондона. За последние годы черты лица сделались более тонкими, скулы — более заметными, а модная короткая стрижка подчеркивала величину ее глаз. Но главное в Шарлотте не изменилось: ее брови, ее милые летящие брови — они были такими с рождения. Как он мог забыть такие брови?Гнев охватил Аделаиду. Еще никогда она не испытывала ничего подобного. Теперь она поняла, что чувствует тигрица, когда ее детенышам угрожает опасность.— Негодяй! — сквозь зубы прорычала она. — Отъявленный негодяй. Я убью его!— Мама. — Шарлотта положила руку матери на плечо.Аделаида сердито взглянула на дочь.— Ничего не поделаешь, мама, — продолжала Шарлотта. — Действительно, можно подумать, что я легко отделалась. Я… не знаю, сумела бы я устоять перед ним теперь, если б уже не встретила его три года назад и не знала, что он такой…— Распутник!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106